Алексей Андреев - Верёвка

– Я читал, что Наполеона сослали на остров Эльба, – сказал Егор. – Может, он всё-таки на Эльбе умер?

– Нет, он был там в ссылке. С 1814-го по 1815-го. А потом уже, после Ватерлоо, его отправили на Святую Елену.

Интересно, что у него даже глаза не особо движутся, заметил Егор. Обычно люди, когда вспоминают, хотя бы на миг стреляют глазами вверх или вбок. Очкарик же отвечал, глядя прямо на Егора. Надо ещё какую-нибудь чушь спороть и посмотреть.

– А мне казалось, что Ватерлоо было раньше, ещё в тысяча семьсот… Это ведь там его англичане разгромили… адмирал Нельсон, да?

– Вы путаете с битвой при Абукире. Она действительно была в 1798-м.

Ну вот опять. Очкарик даже не моргнул. Егор чувствовал: здесь что-то не так. К сожалению, Паша не дал больше экспериментировать.

– Всё-всё, давайте на этом закончим. Мы уже убедились, что Александр у нас прямо ходячая энциклопедия. Очень приятно было познакомиться, Александр! Мы тут еще посоветуемся и дадим вам ответ в течение недели, хорошо?

Все встали. Пожимая руку очкарику, Егор заметил, что рука у того вспотела. Да и улыбается он вовсе не как аутист. Нет, это больше похоже на радость студента, который удачно списал.

– Давайте я вас провожу, – предложил Егор.

– Я тоже с вами спущусь… схожу поем, – сказал Паша, поглядев на Егора с подозрением.

По пути через опенспейс Паша показывал Александру, где кто сидит, словно этого «аналитика» уже приняли на работу. У лифта все примолкли. Но как только вошли в кабинку и двери захлопнулись, Егор сказал:

– Да уж, все уроки истории из головы вылетели… А вы помните, где воевал Наполеон в 1767-м? Кажется, итальянский поход?

Вот теперь глазки забегали, с удовольствием отметил он.

Очкарик бормотал:

– Дайте подумать… Мне тоже сразу не вспомнить…

Лифт остановился на первом этаже, а он так и не дал ответа. Когда двери стали открываться, Егор загородил проход и тут же нажал кнопку своего этажа, воскликнув:

– Ой, я забыл!

– Ты чего, Горыныч? – удивился Паша.

Двери закрылись.

– У нас на первом этаже сидит охранник Азамат, – сказал Егор трагическим голосом. – Он в Сирии служил, и после этого очень нервный. Если я сдам ему нашего кандидата, Азамат может случайно поломать вот эти дорогие очочки с нулевыми диоптриями.

Долговязый быстро снял свои дужки и спрятал в карман. Егор нажал красную кнопку, и уже поехавший лифт остановился между этажами.

– Ну рассказывай, ходячая энциклопедия. Коробка тут стальная, мобильную связь экранирует отлично, как ты уже понял. Никто тебя не услышит. Либо к Азамату поедем.

– Это такой сервис, они помогают трудоустроиться… – пробормотал долговязый. – И поддержка на первые три месяца работы… Через очки подсказывают… Берут процент от оклада…

– Сколько народу в этом сервисе?

– Мне подсказывают трое. Но вообще там много… Они нанимают инвалидов всяких, которые… настоящие аналитики. Или спецы по поиску.

– Что будем делать? – Егор повернулся к Паше.

– Ну… видимо откажем. – Паша был шокирован не меньше, чем долговязый.

– Может, хоть очки отберём? – предложил Егор. – Я давно хотел узнать, как звук передается по костям. Если на колено надеть, будет слышно в ушах или нет? У кузнечиков, кстати сказать…

– Не надо, пожалуйста! – Долговязый схватился за карман. – Мне их под расписку выдали, у меня таких денег нет. Давайте я лучше скажу им, что я вам не подошёл, и чтобы к вам вообще никого не посылали!

На улице сыпал мелкий дождь, словно кто-то поплёвывал сквозь зубы с неба. Они постояли у входа, наблюдая, как неудавшийся кандидат в аналитики улепётывает через двор.

– Ладно, пошли похаваем, я угощаю, – сказал Паша. – Я не собирался тебя заменять, честно. Но ты очень странный последнее время.

– Были проблемы на личном фронте. Теперь всё норм.

– Ну слава богу. А я уж думал, ты подсел на что-то в отпуске. У меня так было после Амстердама. Но я завязал, честно.

Пашино предположение о наркотиках вспомнилось дома вечером. Отпускная кожа, хоть и не особо загорелая, через неделю после возвращения стала активно слезать, и Егор решил хорошенько отмочить её. Пока лежал в ванне, увидел на полке с шампунями кусок коралла с Гавайев – и крикнул Ольге, что нашёл её секретный фетиш, с которым она предаётся воспоминаниям о море. А она ответила, что у неё просто потерялась пемза, но кораллом даже приятнее чесать пятки, сам попробуй.

Попробовал: ощущения и вправду забавные. И тут же заметил, что на большом пальце правой ноги до сих пор проступают несколько тёмно-синих точек.

Если Паша опять позовёт в сауну, можно ему показать, на что «подсел в отпуске». Честно, это же следы от игл. Убойная инъекция, чувак. По-гавайски называется «вана». Вызывает обалденную эйфорию и даже легкие галлюцинации. Правда, вначале боль адская.

Егор растянулся в тёплой воде и закрыл глаза, мысленно возвращаясь в тот день, когда он явно пожадничал, собирая ракушки на рифе после отлива. И хотя на ногах были шлёпанцы, голые пальцы торчали наружу. Крупный и красивый «глаз Шивы», круглая дверка от ракушки-тюрбана, белела на мелководье идеальной спиралью. Он не задумываясь шагнул к ней…

…и с размаху всадил ногу в морского ежа с длинными чёрными иглами. Бр-рр. Чуть сознание не потерял, и это было только начало. Иглы назад не вытаскивались. Местные сказали, что надо хорошенько поколотить и без того больное место стеклянной бутылкой от пива, а затем натирать половинкой лайма. Звучало дико, но помогло: удары раздробили известковые иглы в коже, а кислота растворила обломки. Всего через каких-нибудь пять часов нейротоксин тоже перестал действовать. А так – вполне себе изменённое состояние сознания, безо всякого Амстердама.

Надо было свалить из дома пораньше. Переключить её внимание и быстро уйти. Вместо этого он стал отвечать, а это было ошибкой.

Началось с мелкого комментария про мытье посуды, и уже тогда можно было заметить, как разлетаются крылья её ноздрей – хотя сама она ещё сдерживалась, но нос уже начал превращаться в хищную птицу.

Ну и завертелось: про разбросанные вещи, про неоплаченный счёт за свет. Чёрная дыра с обратной связью разрасталась, втягивая в разговор новый негатив. От упреков по мелкой бытовухе перешли к обобщениям – «ты никогда не убирал…». Стали вытаскивать примеры из прошлого – «а ты даже в отпуске не могла…». Когда Ольга начала говорить про его маму, он уже был в дверях, но всё равно ответил про её маму – и в него полетел тяжёлый томик Докинза, попавшийся ей под руку.

Через полчаса она позвонила в слезах: разбила машину. Врезалась в кого-то на Вернадке. Сидит теперь, ждет полицию. Егор, почти добравшийся до работы, поймал такси и поехал обратно, ругая себя за невнимательность. Тоже мне, этолог-бихеворист! По движению глаз он диагнозы ставит – а такую простую вещь, как ПМС, никак не запомнить! Даже рекламные боты-шпионы уже вычисляют эти женские циклы, чтобы впаривать им больше товаров в те нервозные дни, когда больше шансов спонтанного шоппинга. А ты до сих про не научился. Ну, сам виноват. Если тебе можно вынести мозг, значит, он не закреплён болтами.