Станислав Далецкий - Царь всея Руси

Поп Сильвестр, пользуясь набожностью царя Иоанна, внушил ему, что пожары Московские – это есть наказание Божье за грехи царские, за гордыню, и потому надо править Русью смиренно, вместе с боярами. Царь послушался этих советов, и указы царские стали издаваться с начальными словами: «Мы с братьями и боярами уложили…»

Сильвестр, как говорили втихомолку на Кремле, даже отношения царя с женой Анастасией, регулировал, указывая, когда и как царю общаться с женой. В это время среди соседей Руси в Европе получил распространение католический канон, считающий плотское общение мужа с женой грехом и знатные люди общались с женою при монахе или священнике, который держал в руке свечку и читал молитвы, потому и пошло в Европе выражение, что о грехе прелюбодеяния кого-то с кем-то мол ничего не известно, так как я свечки при этом не держал.

Алексей Адашев, который заслужил доверие царя еще в малолетстве, убедил Иоанна, что следует ему править с согласия ближнего круга бояр, в который вошли семь или восемь знатных бояр, сам Адашев, хотя он и был не знатного рода, и конечно, поп Сильвестр, которые вместе стали называться «Избранной радой».

Этот Сильвестр с Адашевым убедили царя, что изменники и заговорщики Шуйские и прочие вовсе не виновны и их следует оправдать, что царь и сделал.

Потом родственников царя Глинских и близких к ним бояр царь отдалит в ссылку, а вместо них стали править в уделах и на Москве другие бояре, близкие к «Избранной раде». Но новые управители продолжали хищничать за счет крестьян и даже мелких дворян. «Избранная рада» стала, по сути, высшей судебной инстанцией, осуществляла назначения воевод и наместников, распределяла награды, вотчины, жаловала в боярство, изгоняла со службы.

«Сильвестр «правил русскую землю… за один с Адашевым».

Для восстановления Москвы после Пожара были подняты налоги, отчего «крестьянам была тягота великая».

Царь наш Иоанн, следуя советам попа Сильвестра и боярина Адашева молился за грехи свои и подписывал указы, что они сочиняли и этими указами было нельзя наказывать смертью за измену или заговор, а лишь ссылкой виновных или откупом, который назначала «Избранная рада».

Царь, обучившийся по церковным книгам, верил, что любое событие в его жизни совершается по воле божьей и поэтому надо неустанно молиться, и молиться, прося у Господа прощения за свои грехи истинные и мнимые, а Господь услышит и простит. Но как говорит русская пословица «На Бога надейся, да сам не плошай».

Итак, царь отдал правление страной на откуп своим доверенным лицам Сильвестру и Адашеву, а сам занимался богомольем вместе со своей женой Настасьей, в которой он нашел добрую жену и советчицу, а кроме жены Иоанн занимался подготовкой к войне с татарами, что ему не удалось с самого начала правления: то воеводы не смогли упредить татар в их набегах на окраины Руси, то московский пожар отсрочил походы на татар; как идти на татар, если позади тебя Москва, погоревшая почти целиком?

Вот и посуди, Степан, мог ли царь Иоанн управлять самодержавно Русью, если его советники убедили царя разделить власть с «Избранной радой» и ближайшими родственниками, среди которых были глухонемой брат Юрий и двоюродный брат Владимир Старицкий, – закончил Тимофей свой рассказ о начале правления царя Иоанна и притих, греясь в закатных лучах августовского солнышка, которое греет по-летнему, но уже не обжигает, а ласкает.

– Погоди-ка, Тимофей, – ответил Степан на рассказ подьячего, – почему ты решил, что поп Сильвестр и Адашев-боярин правили при живом царе и нанесли этим ущерб царской власти и Руси?

– Потому что царь Иоанн сам это вскоре понял, но ничего поделать не мог, поскольку слово дал править вместе с боярами и это слово считал нерушимым. Но как только смог, Иоанн отстранил и Думу, и попа Сильвестра и Адашева от всякой власти и наказал их сурово за причиненный вред стране.

Ты думаешь, Степан, стал бы я возводить поклеп на этих помощников царя, если бы сам царь их не наказал? Теперь, когда воля царя Иоанна исполнилась и вредители наказаны, можно говорить открыто об их злодеяниях для Руси и царя Иоанна, а в те дальние времена, стоило бы мне только рот открыть, как подручные этих господ в миг упекли бы меня в тюрьму или голову отрубили на плахе Болотной площади, – пояснил Тимофей.

– Еще мне непонятно, почему Иоанн венчался на царствие, а не королевство, как принято сейчас в Европе, – продолжал Степан свои расспросы.

– Потому, что его дед уже венчал своего сына Дмитрия на царство Московское, но Дмитрий умер, не успев вступить на трон. Кроме того, будет тебе известно, что Московские князья считают себя продолжателями дела византийских императоров, потому и величают Москву третьим Римом, а император по-латински означает цезарь – отсюда и русское слово царь произошло: получается, что царь-император выше королей, так и Русь, ставши царством, оказалась выше королевств Европейских.

– Еще мне интересно, как это Иоанн выбирал себе жену, – продолжал Степан, – я слышал про следующих жен царя Иоанна, но как из сотен девиц знатных выбрать себе одну в жены, не представляю. Свою жену первую я выбрал на соседней улице по пригляду, попросил ее согласия, и лишь потом заслал сватов, опять же по согласию своего отца.

– Выбрать невесту из многих девиц – дело нехитрое, как говорится: жениться, не напасть, как бы потом не пропасть, – усмехнулся Тимофей. – А дело происходит так: по городам и вотчинам едут царские гонцы, которые отбирают пригожих девиц знатных родов. Потом везут в Москву, где их осматривают вначале бояре из приближенных царя, отбирают лучших, которых осматривают бабки-повитухи на целомудрие и отсутствие скрытых изъянов, и лишь после этого девиц показывают царю, он выбирает приглянувшихся, потом говорит с ними и останавливает свой выбор на одной, которую и объявляют царской невестой, а остальных девиц отправляют по домам, щедро наградив, чтобы не таили обиды или зла на царя, что не выбрал их в невесты.

Царь Иоанн избрал из девиц себе в невесты «юную Анастасию, дочь вдовы Захарьиной, которой муж, Иоанн Юрьевич, был окольничим, а свекор боярином Иоанна III. Род их происходил от Андрея Кабалы, выехавшего к нам из Пруссии в XIV веке, но не знатность, а личные достоинства невесты оправдывали сей выбор, и современники, изображая свойства ее приписывают ей все женские добродетели, для коих только находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность, чувствительность, благость, соединение с умом основательным; не говорят о красоте: ибо она считалась уже необходимою принадлежностью счастливой царской невесты».

Степан удовлетворился разъяснениями Тимофея, но продолжал свои расспросы.