Марк Лачин - Остров в кармане

Куда же для начала полетим мы с вами? Знакомый вопрос для тех, кто отправляется в Путешествие. И поскольку, как сказал поэт, «лучше гор могут быть только горы», начинать лучше с Троодоса. К тому же, вот увидите, троодосские горы – идеальное место для размышлений о том, с чего мы начнем разминаться в своих способностях чувствовать этот остров. Но не так, как нам предписывают глянцевые путеводители, а по-другому. Как именно? Вот сейчас и попробуем. Обувь удобная, солнечные очки на месте? Тогда можно начинать и отправляться в горы.

Взбираться по серпантину дорог с отвесными горными склонами и само по себе непросто, но делать это по «встречке» (ведь движение здесь, как в Англии или Японии, левостороннее, а потому, на наш взгляд, – «неправильное») психологически непросто вдвойне. Наконец, когда мотор заглушен, чай выпит и сделано несколько шагов по пешеходной тропе, названной в честь Артемиды и убегающей вдаль под тенистые кроны ливанских кедров, напряжение отступает. И теперь ты будто впитываешь умиротворенность ландшафта через молчаливое его созерцание. В памяти начинают всплывать поэтические строки, например, вот такие – из Пастернака:

Лужайка обрывалась с половины.

За нею начинался Млечный путь.

Седые серебристые маслины

Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

Когда впереди – поворот, то твоя тропинка, действительно, зависает во времени и пространстве… Остается лишь не замешкаться, занести ногу и продолжить движение. До тех самых пор, пока ты не заметишь, что с горной тропы ступил на какую-то иную, которая обязательно приведет тебя к искомым мыслям.

Итак, мы на Медном острове. Причем, Медь – это и есть его название. Хотя на самом деле, медь стали называть, как остров – “Cyprus” (англ.), который изобиловал ее запасами – и это единственный случай, когда металл так и значится в периодической таблице химических элементов, как Cuprum, что в переводе с латинского и означает «кипрский». Эти богатства откроются позже в III–II тысячелетии до нашей эры, во времена, которые так и будут называться – Бронзовый век. Но вначале давайте разберемся, откуда в здешних горах, которые зовутся Троодос, взялась медь. Да откуда возникли и сами горы? Тут нам понадобится отступить в Мезозойскую эру. Страшно подумать – 100 миллионов лет до нашей эры! Какой же мы находим нашу планету? Европа, Северная Африка и большая часть Азии – скрыты водами Мирового океана. Потом он будет наступать и отступать несколько раз, обнажая сушу постепенно, как бы наросшую из спрессованных останков бесчисленных морских обитателей. Да, да это тот самый песчаник – любимый стройматериал кипрского мастерового люда, в котором нет-нет да попадется эдакая окаменелость в виде почти целой морской ракушки, как автограф Создателя. Всмотревшись повнимательнее в породу, вы без труда обнаружите целую россыпь океанских моллюсков так называемого Мелового периода, с молодым задором посверкивающих на солнце. Так и возникла земная твердь, взбухла из океанских пучин, и какое-то время наш остров был единым целым с Африкой и с Малой Азией, соединяясь с ней в районе нынешней турецкой Анатолии. Но откуда тогда взялась медь? Конечно же, из недр земных. Материки пусть и медленно, но движутся. После «столкновения» двух тектонических плит: Евроазиатской с севера и Африканской с юга – в земной коре образовался разлом, из которого на поверхность устремились миллионы тонн расплавленной магмы. Так возникли горы Троодос, богатые медью. Кстати, специалисты говорят, что таких удобных мест для наглядного изучения геологических процессов на нашей планете всего два – здесь, на Медном острове, да еще в Новой Гвинее. Только в этих местах, благодаря особенности земного разлома, мы можем приблизиться к таинственным недрам Земли, к манящей всех ученых мира земной мантии больше, чем где-либо.

Чего еще не хватает в этой истории? Да, несомненно, талых вод после ледникового периода, которые сомкнутся вокруг Медного острова, до сего дня отделяя его от двух материков. Только дыхание Африки все равно осталось – например, в здешней, самой теплой в средиземноморской Европе зиме. А если кто-то решит забыть про близость африканского континента, он напомнит о себе заполошной руганью кипрской хозяйки, которая с вечера вывесила на улицу для просушки белье после стирки, а утром обнаружила его не белоснежным, а в бурых разводах после пыльной бури, долетевшей сюда из Сахары.

Дальше можно сделать так: присесть на лавочку в партере перед умопомрачительным видом. Неспешно окинуть взглядом виноградники на отвоеванных у гор земляных наделах, которые рукотворными террасами с выложенными камнем стенками спускаются в долины. Здесь есть над чем поразмышлять. Может, оттого что вы присели словно на границе двух миров: внизу – благоуханная кипень в салатовых тонах, а наверху – узловатые стволы кряжистых черных сосен, взбирающихся в одиночку по скалистому отвалу к самой вершине с таким ожидаемым в здешних местах названием – Олимп (О, Боги! Всего-то 1951 метр над уровнем моря). Здесь можно с фотоаппаратом поохотиться за высокогорными дикими орхидеями, например, Helleborine, их местные называют “The Holy Virgin‘s Tears” – «Слезы святой девы». Этот «Аленький цветочек» можно отыскать только в горах Медного острова. А если на этот раз вам не повезет, тогда полюбуетесь миртовым деревом, кипрским золотым дубом на горных склонах, глянцевостволым земляничным деревом. На восточных же склонах Троодоса можно набрести на целые поля дикой лаванды.

Похоже, до VII тысячелетия до нашей эры Медный остров был необитаем. Никаких следов доисторических людей здесь до сих пор не обнаружено.

Только представьте на мгновение: перед вами Необитаемый остров. По ныне высохшим руслам текут чистые полноводные реки, в которых плещутся несметные серебрянобокие рыбные стаи. Водные артерии щедро питают окрестные почвы, которые утопают в зеленых кущах полных дичи. Такая картинка райского изобилия сохранялась здесь несколько тысячелетий. А еще задолго до описываемых событий, тысяч эдак 12-14 лет тому назад, на острове водились, вы не поверите, слоны, пусть хоть и карликовые, и даже бегемоты. По свидетельству современных археологов в холке они были с собаку, в длину – чуть больше метра, а весило такое создание под два пуда. Интересно, что собратья кипрских карликовых бегемотов дожили до наших дней на западной оконечности Африки. Однако я несколько отвлекся, что, кстати, на этом острове и с вами будет происходить сплошь и рядом. А бегемотиков я вспомнил лишь для того, чтобы еще раз проиллюстрировать тот факт, что остров наш в разные доисторические времена был прообразом райских кущ на земле.

Сегодняшний привычный для нас желто-лунный пейзаж выжженного солнцем острова – следствие, говоря современным языком, экологической катастрофы. Но приключилась она, скорее всего, до нашей эры – завоеватели, владеющие островом, варварски вырубали леса для строительства кораблей и выплавки меди, почвы обезвоживались, а козы и прочие парнокопытные просто вытаптывали вокруг все живое. Вот такое тривиальное объяснение, почему иссякли реки и исчезли леса, напоминанием о которых на острове служит лишь краснозем, который на протяжении тысячелетий образовывался здесь под сенью широколиственных крон. Однако вернемся к Каменному веку.