Михаил Нирут - Князь Тур. Древлянская война

В нескольких десятках шагов от костра стоял резной идол из дуба, покрашенный чёрной краской. Это было лицо старика с золотой бородой и серебряными усами. Вокруг него толпы людей вели хоровод и что-то мычали себе под нос.

Для Ульфа стало ясно, что это было местное капище, где приносят жертвы богам. Наконец монстр сделал первый шаг к лежащему Ульфу, а викинг осознал, что это ещё не загробный мир и сейчас ему придётся умереть. Умереть не как воину, стоя с оружием в руках, но как немощному калеке, валяясь у ног чудовища. В этот момент он думал, что, будучи сыном ярла, проявил полную бездарность, погубив всю свою дружину.

Вдруг тишину ночи прервал трубный звук, исходивший из глубины леса. Рогатый демон, который уже простёр руку над лежащим викингом, резко убрал её и схватился за своё копьё. Это был сигнал к нападению, и в тот же миг ворота капища пробили тараном. В брешь стали врываться ратники, облачённые в чёрные пластинчатые доспехи и чёрные шлемы, вооружённые топорами и мечами. Воины капища пытались дать отпор, но в эту ночь они были не готовы к нападению. Тех, кто хватался за оружие, убивали на месте, а тех, кому не удавалось взять ничего под руку, брали в плен. В какой-то момент к Ульфу подбежали несколько воинов и, взяв его под руки, положили на коня. К этой минуте всякое сопротивление в лагере было подавлено, и лишь крылатый демон отчаянно сражался. В конце концов его окружила толпа воинов, но он вовсе не собирался сдаваться.

Неожиданно из этой толпы вышел один витязь. Как и все его воины, он был одет в ламеллярный доспех, под которым была серебристого цвета кольчуга. Пластинки доспеха были идеально чёрными и такими блестящими, что отражали огонь кострища. На голове его был шлем остроконечной формы с позолотой. Ратник достал из ножен одноручный меч, на котором были выгравированы буквы глаголицы, и стало очевидно, что это был предводитель отряда. Ему поднесли щит, но вместо него он взял другой точно такой же клинок. Викинг сразу понял, как мудро поступил этот ратник, ведь против огромного копья ни один щит долго не выдержит.

Воины подошли и стали друг против друга. Несколько секунд они смотрели в глаза, не говоря ни слова. Вдруг демон зашипел и в ту же секунду бросился на витязя. Он крепко сжал в своих кулаках копьё и несколько раз попытался нанести колющие удары витязю в голову. Но ратник лёгкими ударами меча снизу смог отбить копьё так, что оно проходило выше его головы. От этого монстр рассвирепел и с ужасающим криком начал наносить бесчисленные колющие удары, пытаясь хоть как-то задеть витязя. Однако ратник начал их отбивать с таким проворством, что, казалось, он словно находится в некоем танце. Движения его были чистыми, а клинками он размахивал так изящно, будто в руках его были длинные гусиные перья. Демон все более стервенел, и его шипение переросло в крик. Витязь отражал удары копья, и каждый раз оно отлетало в разные стороны – то вверх, то влево, то вправо, не оставляя на нём ни царапины. Наконец ратник стремительно сделал шаг вперёд правой ногой и, опустив меч вниз, парировал левым клинком удар копья. Опершись на эту же ногу, сделал разворот и правым мечом нанес удар в грудь. На ратника брызнула кровь, а со спины монстра упали костлявые крылья, крепившиеся к нему искусственно.

– Это вовсе не демон, а человек, – сразу подумал Ульф.

С грохотом его тело упало на землю. Витязь пнул копьё, чтобы пресечь попытку взять его. Оружие отлетело на несколько метров, после чего ратник приставил меч к горлу поверженного врага.

К этому моменту викинга вывели за территорию поселения, а оставшиеся воины приступили к уничтожению капища. Сначала воины повалили самого высокого идола, а потом стали разносить все бараки, попутно уничтожая палисад. Этот погром длился около часа, и когда витязи закончили, они стали собираться рядом с Ульфом. Они взяли с собой много пленников мужского пола и перевязали им руки верёвкой. Женщин и детей, которые находились в лагере, повели рядом с мужчинами, нисколько не ущемляя их и не насилуя, что было очень удивительно для викинга. Когда все собрались, они пошли в глубь леса, освещая путь факелами.

Шли они достаточно долго, и уже начало светать. К викингу постепенно стали приходить чувства – сперва это был слух. Ульф начал слышать шаги, которые издавали воины и кобыла под ним. Витязи говорили на незнакомом ему языке, и всё-таки викинг был рад, что уже хоть как-то может их слышать. Даже начинающееся пение птиц приносило в его душу утешение. Спустя некоторое время он почуял аромат хвои, наполнявший этот лес и который становился все сильнее и сильнее. Когда солнце уже стояло над лесом, викинг, лёжа на лошади, смог погладить её и ощутить кончиками пальцев нежную шкуру этого благородного жеребца. Это была, несомненно, лошадь дворянина, ведь настолько она была чистая и ухоженная.

Наконец Ульф услышал шум реки. Подняв немного голову, он увидел то самое место, где они охотились на гигантского быка. Земля вокруг была взъерошена от буйства дикого зверя, но самое жуткое, что спустя почти сутки она ещё не впитала кровь викингов и, словно багряная ткань, покрывала землю. Ульф закрыл глаза, чтобы не видеть это место. Его сердце переполняла горечь от осознания того, что они ничего не смогли достигнуть и так бесславно погибли, не совершив ни одного подвига. Больше всего ему не хотелось запомнить эту проклятую яму, и единственное, что он мог, это не разжимать своих век.

Через несколько минут они остановились, и викинг вновь открыл глаза. Его взору предстала огромная белая ладья, стоящая у берега. Ее борта были выше, чем у драккара, а на носу находилась огромная деревянная голова быка, подобного тому, что они пытались убить. На мачте стоял широкий красный парус, а на нём вытканы две голубые ладони, сложенные в пригоршню, держащую чёрную крепость. Сама ладья была разделена на две палубы, основную и немного приподнятую верхнюю у кормы, на которой располагался небольшой шатёр.

Воины начали постепенно заходить на судно. Два витязя стащили Ульфа с лошади и понесли его на корабль. Когда его подняли на ладью, на секунду он увидел с другого борта свой драккар, стоящий на якоре. К этому времени на нём находились несколько человек и готовили его к отплытию. Викинга сразу же занесли в палатку, раздели и уложили на невысокую деревянную кровать, на которой были постелены мягкие матрасы и красивые тканые покрывала. После чего воины развернулись и вышли из шатра.

Оставшись наедине с собой, Ульф стал размышлять, что с ним будет и как с ним поступят. Было ясно, что те люди, которые его вытащили из капища, ему не враги – по крайней мере, они его спасли. К нему долго никто не приходил, и из-за сильной усталости он провалился в сон.