Сергей Чуев - Перестройка 1985—1991 гг. на Дону: лица, события, исторические итоги

Без всякого сомнения, недостатки данной книги лежат на моей совести. Очень надеюсь, что этот текст поможет по-новому посмотреть на современную историю Ростовской области, вспомнить добрые ее страницы, обозначить застарелые проблемы и задуматься о происходящем в сегодняшние дни.

Ростовская область – один из крупнейших регионов России. По своей численности (а здесь проживает более 4,2 млн. человек) Донской край является шестым среди всех субъектов Российской Федерации 4 4 В настоящие дни только Москва, Московская область, Краснодарский край, Санкт-Петербург и Свердловская область населённее, чем Дон. . Здесь проживает людей больше, чем, например, в Армении, Грузии, Латвии, Литве, Молдавии или Эстонии. А в целом мире найдется еще не менее семидесяти стран, где численность населения будет меньше, чем в одном российском субъекте федерации – Ростовской области.

По занимаемой площади Донской регион больше, чем каждая вышеуказанная республика бывшего СССР – свыше 100 тысяч квадратных километров. Ростовская область по своей территории примерно равна современной Болгарии или в совокупности Дании, Нидерландам и Бельгии. Ну, а стран, располагающихся на меньшем пространстве, найдется примерно сотня. Однако, несмотря на такие, казалось бы, убедительные количественные параметры, история Донского края остается недостаточно изученной, особенно это касается современного периода. Впрочем, подобная картина характерна не только для Ростовской области, а в целом свойственна российской региональной истории 5 5 В исторической литературе встречаются иные определения: локальная история, историческое краеведение, историческая регионалистика, микроистория. . Одной из причин научного невнимания к этой теме является определенный снобизм в исследовательском сообществе, нежелание заниматься «провинциальными» сюжетами. Корни такого отношения мы можем обнаружить еще в 1920-е годы, когда только происходило становление советского краеведения, которое, в свою очередь, было не только зоной ответственности профессиональных историков, но и, как правило, уделом широкого общественного движения любителей прошлого. Длительное время в научных кругах высокомерно считалось, что региональные сюжеты способны лишь лечь в «русло изучения исторического процесса в целом», являясь подготовительным, второстепенным материалом. Не отрицая доли очевидной справедливости в этом суждении, нужно отметить, что потенциал локальных исследований значительно шире, а ценность научного изучения территориальных сюжетов не следует девальвировать. Как справедливо отмечал ростовский ученый А. В. Лубский, «для региональной истории значимы не только процессы, разворачивавшиеся в самом регионе, но и отношения между регионом и центром, поскольку регион является, с одной стороны, реципиентом тех импульсов исторического развития, которые посылает центр, а с другой – становится местом инициации территориального своеобразия исторической жизни» 6 6 А. В. Лубский. Региональная история // Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. / Втор. издание, испр. и доп. / Отв. ред. А. О. Чубарьян, Л. П. Репина – М.: Аквилон, 2016. С. 407. .

Кроме того, не лишена смысла краеведческая деятельность и как массовое движение, поскольку вносит определенный вклад в просветительную, патриотическую, воспитательную работу, процессы коммеморации, исследует те участки, до которых «не доходят руки» у профессиональных обществоведов. Итальянский теоретик Дж. Леви точно подметил, что «микроистория означает не разглядывание мелочей, а рассмотрение в подробностях». Региональная история, вне сомнений, обладает собственным смысловым потенциалом. Тем не менее, в нынешние дни, несмотря на научное развитие регионалистики и краеведения, региональная история и политика, как правило, остаются интеллектуальным уделом небольшого числа местных журналистов и публицистов, а также узкого круга ученых. Но и их работ, очевидно, недостаточно для формирования системного представления о происходившем и о настоящем на уровне субъектов федерации.

Казалось бы, что такое интеллектуальное затишье вокруг региональной истории на руку в первую очередь действующей власти, которая при слабом внимании научного сообщества к деталям и нюансам происходившего, да и происходящего вокруг, фактически предоставлена сама себе. Ведь если не сравнивать нынешнее с произошедшим, то несложно любое маломальское движение в какой-либо сфере представлять в качестве грандиозной победы. Справедливости ради можно назвать несколько публикаций по истории Ростовской области, заказчиком которых выступали региональные властные структуры 7 7 Власть на Дону. От первого атамана до первого губернатора (Краткие исторические очерки). Ростов н/Д: Ростовское книжное издательство (Ростиздат). 1999 – 128 с.; Берковский Б., Белоцерковский Г. «Это из нашей истории строки». Ростов н/Д, 2019 и другие. , но содержание этих изданий вряд ли можно назвать полновесным и всеобъемлющим. Полагаем, что внимание региональной истории является непременным атрибутом полноценного процесса федерализации, поскольку именно эти сюжеты лежат в основе формирования территориальной идентичности.

Создание объективного полотна политических и социально-экономических перемен за последние 30—35 лет недостаточно мотивировано: заказчиков на эти исследования найти сложно, интерес у широкой аудитории такого рода тексты вызывают небольшой, а обострить отношения с еще живыми участниками недавних исторических событий можно без особых затруднений.

Замечу, что в последнее время мы сталкиваемся с еще более тревожной тенденцией: не только исследовательский круг, но даже большая часть журналистов средств массовой информации все чаще избегают освещения событий политики на уровне субъектов федерации. Становятся большой редкостью серьезные аналитические материалы на региональную тематику. Журналисты и руководство СМИ чаще ограничиваются официальными сводками и обозначением позиции властей, стараясь не углубляться и не замечать иные точки зрения, представляя только лакированную официальную картинку.

Такое положение дел, конечно, имеет мало общего с демократией, свободой слова, контролем за властью со стороны гражданского общества – всего того, что декларировали в самом начале глубоких политических и социально-экономических преобразований второй половины 1980-х – начала 1990-х годов. Современная политическая система, где прислушиваются к мнению граждан, предполагает не безмолвие, а наличие содержательного обсуждения наиболее актуальных тем и событий. Отсутствие внимания к происходящему сейчас и современной истории освежает дискуссию о том, в какой степени реализованы цели, обозначавшиеся в самом начале долгой череды реформ, начатых в перестроечное время.