Анатолий Панков - Эх, хорошо в Стране Советской жить. От Сталина до Путина, от социализма до капитализма

Вот в каком страхе жил советский народ в «самой свободной стране мира». Пролепетал бы я про разбитый портрет где-нибудь, например в яслях, дошло бы это до сталинских ищеек, и всё – ГУЛАГ отцу был бы обеспечен. Даже мальцу поверили бы, что его отец – «враг народа».

Рассказывали про такой конкретный случай: какую-то бабку посадили за то, что ей приснился социалист Александр Керенский, а она про сон проболталась соседям. Ну, а то, что сажали за анекдоты, это всем известно…

Почему отец ненавидел Сталина, он никогда мне не рассказывал, даже когда я стал взрослым. Но, сопоставив его обрывочные воспоминания, могу сделать вывод, что ненависть не возникла вдруг, разом, из-за какого-то конкретного случая (по политической статье никого из его родственников не расстреляли, не отправили в ГУЛАГ), а накопилась за всю ту несправедливость, что стала основой «пролетарского государства».

Отца мобилизовали в числе первых. Но на фронт отправили не сразу. Сначала прошёл экстренный курс медсанбата. А фашисты уже под Москвой.

Не знаю, был ли это первый его бой, но последний – точно…

По данным некоторых историков (например, Павел Полян заявил это на радиостанции «Эхо Москвы» 23 сентября 2012 года), в немецкий плен попало пять – шесть миллионов советских военных. Около шестидесяти процентов из них погибло, нацисты не церемонились с «восточным скотом». Тем не менее, от двухсот тысяч до полумиллиона военнопленных после поражения Германии отказались возвращаться на Родину. Около миллиона вернувшихся – после фильтрации были осуждены как предатели… Примерно такие же сведения приводит в своих книгах историк Марк Солонин.

Одна из причин катастрофического поражения в первые месяцы войны – сталинская доктрина: Красная Армия будет громить врага на его территории. Об ином варианте вождь не помышлял. Глубокоэшелонированной обороны к июню 1941 года создать не удалось. Страна в первую очередь готовилась к нападению. Доктрина «бить врага на его территории» стала всеобщим мнением, настроением и ожиданием. Это сказалось на шапкозакидательском поведении людей, отразилось в литературе. Кто не знает знаменитой песни В. Лебедева-Кумача и братьев Покрасс «Если завтра война»! Верный сталинец, всегда державший нос по ветру, поэт писал:

Малой кровью не получилось.

По мнению, критиков сталинского метода управления армией и обороной СССР Виктора Суворова и Марка Солонина, исторические документы развенчивают миф о технической отсталости наших войск. Получается, что по количеству танков и их мощи мы превосходили немцев. У нас было больше и самолётов, и танков, и артиллерии… Стоит напомнить, что после поражения в Первой мировой войне Германии было запрещено иметь большую армию, иметь генштаб и технически перевооружаться, и Гитлер наплевал на это ограничение только в 1935 году. А для СССР такого ограничения не было, и все годы с началом индустриализации мы клепали оружия, сколько хотели и какое смогли, в том числе и новейшее.

У нас было и больше солдат. Вот только вопрос: насколько хорошо они были подготовлены, если самых опытных офицеров, как «врагов народа» перед войной расстреляли или отправили подыхать в ГУЛАГе? И хотели ли эти солдаты сложить голову за «товарища» Сталина, по вине которого чуть ли не в каждой семье погибли родственники от голодомора, от незаслуженных наказаний, в лапах энкэвэдэшников?

О том, что ещё до нападения Гитлера Сталин втайне от «друга» начал мобилизацию пишут те же Суворов и Солонин. В нашей местной, муниципальной газете «Восточный округ» я прочитал воспоминания ветерана, как весной сорок первого его вызвали в военкомат и дали задание разнести повестки. Он пошёл по домам. Но все эти парни уже были призваны. Задолго до объявления войны!! Означает ли это, что срочная мобилизация была настолько секретной, и даже не все военные знали о ней!

Новых, механизированных войск к началу войны, судя по документам, было немало. Просто будущий генералиссимус не там их расположил. Он собирался атаковать, а не обороняться, утверждают Суворов и Солонин. К этой «мудрой тактике» он приучал командный состав армии. На это были нацелены военно-стратегические разработки, к этому готовили психологически не только военных, но и гражданское население. Но наши мощные группировки с новейшей техникой остались в стороне от главных ударов гитлеровцев. Без связи с высшим командованием, они в первые же дни оказались отрезанными и были разгромлены, так и не воспользовавшись своим техническим превосходством.

Тут надо сделать оговорку. Эти выводы опираются на официальные советские данные. Но даже критики сталинского режима оговариваются, что написанное на бумаге могло не соответствовать действительности к июню 1941 года. Как говорится, было гладко на бумаге… А на самом деле вполне возможны и медлительное исполнение приказов свыше, и неквалифицированное обращение с техникой, и приписки, дабы не попасть «под раздачу», и не успели перестроить мозги: ведь до последнего дня Германия преподносилась советской пропагандой, руководством страны как союзник…

Отец попал в Первую гвардейскую мотострелковую дивизию под командованием 41-летнего Героя Советского Союза гвардии полковника Александра Лизюкова. Её история, как и жизнь командира, богата на события. В двадцатые годы она была сформирована как Московская Пролетарская стрелковая дивизия. Потом её переименовали. Затем шла череда переформирований и переподчинений. С июня 41-го дивизия участвовала в оборонительных операциях в Белоруссии и Смоленской области, сдерживала противника на берегах Березины и Днепра. В боях на Ельнинском плацдарме дивизию сильно потрепали. В середине сентября её перевели в резерв. Когда под Можайском происходило переформирование, она, за предыдущие бои, и получила гордое название Первой гвардейской. Вскоре она опять в жестоких боях с наступавшими гитлеровцами – в районе города Сумы. И снова после боёв её отправили в Подмосковье, куда она прибыла 21 октября. Напомню, что это был самый критический период битвы под Москвой. Накануне, 16 октября, в столице возникла паника, жители массово устремились из города по единственной не перекрытой немцами магистрали – шоссе Энтузиастов.

Задачей дивизии Лизюкова была защищать рубеж возле Наро-Фоминска. Видимо, именно в это время в пополнение к ней прибыл и мой отец. Он никогда не говорил, что участвовал в других боях – только в Наро-Фоминске.

Противник сходу вошёл в город, а на стыке дивизий – до реки Нары, фактически отрезав Лизюкову путь для отступления. Три дня шли уличные бои. Дивизия потеряла семьдесят (!) процентов состава, уступив город немцам.