Виталий Надыршин - Ошибка императора. Война

– Война с русскими?!.. За спиной императора Николая?!.. И всё-таки это как-то дурно попахивает! – несколько пафосно воскликнул принц Альберт.

Палмерстон вопросительно посмотрел на королеву. Она с некоторым удивлением посмотрела на мужа, но опять промолчала. В интонации супруга королева уловила нотки фальши. В его голосе уже не было той первоначальной искренности, присущей принцу в начале аудиенции. После некоторой паузы королева Великобритании тихо, но твёрдо и настойчиво произнесла:

– Англия превыше всего, Альберт, – и, вздохнув, с тревогой в голосе добавила: – Ты опять прав, Альберт. Начать войну действительно просто, но иногда и гений не сможет её закончить. Финалы битв всегда опаснее их начала – они непредсказуемы. Надеюсь, сэр Генри, моё правительство знает, что делает. Но учтите, повторюсь, это Россия… Огромная и непредсказуемая!

Сжав плотно губы, королева покачала головой.

Двери кабинета открылись: аудиенция закончилась. Сэр Генри поклонился и направился к выходу. Уже у самого выхода он услышал голос принца Альберта:

– Сэр Генри, а какой вам видится Россия, если всё пойдёт по вашему плану?

Палмерстон остановился, медленно развернулся и, несколько растягивая слова, произнёс:

– Хочется видеть её, Россию, в границах Московии, ваша светлость, – и, вежливо поклонившись, вышел из кабинета.

Уже выйдя на улицу, он недовольно прошептал:

– В границах Московского царства… Мечты, мечты!

С этими мыслями он раскрыл над собой зонт. Дождь всё-таки начался.

Под впечатлением разговора с министром супружеская чета молчала. В кабинете установилась тишина, прерываемая треском дров в камине. Королеве казалось, что треск, доносившийся из камина, был похож на ружейные выстрелы, которые вот-вот загремят на полях сражений.

Королева зябко поёжилась. Она задумчиво, очень медленно стала прохаживаться по кабинету. Принц Альберт подошёл к камину, кочергой постучал по головёшкам, выбивая искры, затем с немецкой аккуратностью ровненько положил на горящие угли три полена. Так они и молчали.

Из камина раздался очередной треск, запылали вновь подброшенные дрова. И снова перед глазами королевы возникли страшные картины гибели людей, и она произнесла:

– Дабы не раздражать раньше времени императора Николая, надо отправить в отставку сэра Генри. Как ты думаешь, Альберт?

Супруг пожал плечами и покорно произнёс:

– У нас нет другого выхода, дорогая, коль того требуют обстоятельства. Ты, Виктория, сама сказала: «Англия превыше всего». Виконт Палмерстон, думаю, не обидится и поймёт.

– Плохо ты знаешь нашего виконта. Не зря в парламенте ему дали кличку «Поджигатель», а такие не обижаются, поверь мне.

– Как это ни прискорбно, дорогая, но то, что мы делаем, – подножка России. Чисто английский гамбит [22] Гамби́т ( итал. ) – подножка. В шахматах – одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует пешку или лёгкую фигуру. , и пешкой в нем назначается Турция…

– На все воля божья, Альберт, – произнесла королева. И, помолчав, опять произнесла: – Англия превыше всего. Насколько я разбираюсь в шахматах, в игре важен эндшпиль [23] Конец игры. , дорогой.

Принц Альберт огорчённо покачал головой:

– Конечно, ты права, дорогая! Но одно меня весьма тревожит: чем масштабнее и грандиознее планы, тем серьёзнее трудности и, следовательно, риски. Не так ли? Проект лорда Палмерстона – бомба с неизвестной начинкой. Совсем непонятно, каков будет эффект от её взрыва, и вообще взорвётся ли? Ты правильно подметила: Россия огромная и непредсказуемая. Я не удивлюсь, что она может и не почувствовать этот вселенский, на наш взгляд, взрыв. Зато его почувствовать, и весьма сильно, можем мы, твои подданные! Это в шахматах гамбит предполагает ради успеха жертву некоей фигуры и небольшой риск проиграть партию. Война – не шахматы! Но риск – дело нужное. Хочешь выиграть – рискуй. Однако есть одно условие… Играть-то ты должен по принятым в игре правилам, то есть честно. Чего не могу сказать о правительстве Великобритании, дорогая.

– Ты все усложняешь, Альберт. Не забывай: без сражения при Буксаре [24] Сражение, произошедшее в 1764 году между семитысячным отрядом Британской Ост-Индской компании и объединёнными силами падишаха Монгольской империи, Бенгалии и Ауда. на берегу Ганга вряд ли бы мы смогли так свободно чувствовать себя сегодня в Индии. А ведь и тогда, почти сто лет назад, были сомнения в необходимости военного решения проблемы. Но время показало, что наша решимость оправдалась, всё сложилось удачно… Так что, дорогой, не будем драматизировать события. И потом мы не одни, с нами Европа.

Британцы решили, что в это непростое для Европы время все демократические (в понимании европейцев) силы Европы объединятся в борьбе с Российской империей.

Им уже грезилось отторжение от России Бессарабии, Кавказа, которые должна была получить Турция. Швеции отходило герцогство Финляндское. Земли русской Польши, Литвы, Эстонии, Курляндии, Лифляндии были предложены Пруссии. Себе англо-французы оставляли Крым, Камчатку и соседствующие с ней территории.

Разумеется, для этого немцам и шведам надо было всего лишь вступить в войну вместе с Англией и Францией.

Однако эти страны слишком хорошо помнили свой военный опыт, полученный в конфликтах с Россией, а потому втянуть их в войну Лондону и Парижу так и не удалось.

Но из-за осторожного отношения Берлина и Австрии к России, больше похожего на враждебность, русским пришлось выделить на защиту своих западных границ значительные силы, что не позволило усилить группировку войск на других направлениях.

Всё это отрицательно скажется немного позже, а пока вернёмся к нашим событиям и героям…

Январский день 1853 года подходил к концу. Столицу накрыли сумерки. По тёмному небосклону проплыл всё увеличивающийся в размерах яркий круглый диск Луны. Дувший со стороны Невы ветер к вечеру почти затих. И было странно до удивления: сверху ничего не сыпалось – ни мелкие снежинки, ни противные капли мокрой измороси, и даже привычный туман, пытавшийся накрыть столицу ещё в обед, и тот к вечеру растворился. Однако на улицах, а тем более на площадях и особенно перед Михайловским дворцом, нет-нет, да и срывались порывы ветра, было ветрено и холодно.

Дворец, выстроенный в 1825 году архитектором Карлом Росси, принадлежал великому князю Михаилу Павловичу, сыну императора Павла I. Названный в честь архангела Михаила, дворец вот уже почти три десятка лет стоял в центре Петербурга, поражая всех своей монументальностью и архитектурным совершенством.