Н. Котляр - Древнерусская государственность

Тем не менее вожди княжений чувствовали себя достаточно уверенно и в годы правления Игоря. Недаром формула его договора с греками в части, касающейся глав княжений, осталась по содержанию неизменной со времён Олега. В преамбуле договора 911 г. говорится о том, что русские послы пришли от Олега и светлых и великих князей, соглашения же 944 г. – от Игоря и всякого княжья 55 55 Там же. С. 25, 26, 35. .

И после Игоря, при Святославе и его сыне Ярополке, «светлыи и велиции князи» сохранили, пусть даже в урезанном виде, автономию, богатства и влияние в обществе. Положил конец автономному статусу племенных княжений, а заодно и могуществу их вождей Владимир Святославич. Он заменил в главных городах Русской земли племенных князей своими сыновьями 56 56 Повесть временных лет. С. 83. (и, можно думать, ближними боярами), чем поставил эти города с окружающими их землями в прямую зависимость от киевского центра. Было окончательно ликвидировано деление общества по родоплеменному признаку, на котором продолжали стоять племенные княжения. Победил территориальный принцип построения страны и государства. Произошло это, согласно приблизительной хронологии «Повести временных лет», в 988 г. Однако думаю всё-таки, что восточнославянская государственность родилась полутора столетиями ранее.

Одна из причин расхождения мнений относительно времени возникновения государства на Руси состоит в нечёткости самого понятия государственности в литературе, а также в догматизме некоторых историков. Например, И. Я. Фроянов, называя главные признаки государственности: 1) размещение жителей по территориальному признаку, 2) существование публичной власти, отделённой от массы народа, и 3) взимание податей для содержания княжеской власти, уверяет читателя в том, что говорить о государстве можно только тогда, когда существуют все перечисленные признаки 57 57 Фроянов И. Я . Указ. соч. С. 61. . Иначе говоря, государство или существует или его нет – промежуточных стадий историк не признаёт. И на этом шатком основании отказывает Киевской Руси времён Владимира Святославича в праве называться государством. К такому утверждению можно отнестись разве что с иронией.

Названные И. Я. Фрояновым вслед за другими исследователями 58 58 Сам историк ссылается на работу: Социально-экономические отношения и соционормативная культура. Под ред. А. И. Першица, Д. Трайде. М., 1986. основоположные признаки государственности в общем верны. Однако неминуемо возникает вопрос: в каких конкретных формах они проявлялись в восточнославянском обществе? Полагаю, что для эпохи формирования Киевского государства этими формами были: окняжение территории, подчинение власти центра земель племенных княжений и рождённое им распространение на эти территории систем взимания дани, управления (администрации) и судопроизводства. Сведения об этом в источниках начинаются с середины IX в. Все они относятся к южнорусским землям. Отчуждение носителей власти от прочих жителей страны проявилось, в частности, в выдвижении единоличных и наследственных правителей, что отразилось в изменении формулировок летописей, повествующих о восточнославянском обществе, начиная с середины IX в.

Рассматривая известия Нестора о расселении восточнославянских племён и их дальнейших судьбах, я обратил внимание на то, что в них долгое время выступают лишь племенные названия: поляне, древляне, радимичи и др. Все они фигурируют в летописи безлично, общей массой населения земель союзов племён или племенных княжений, что соответствует социальному уровню этих объединений. Вожди «родов» (союзов племён и даже племенных княжений) летописцами не называются. Единственное исключение – история Кия, Щека и Хорива, которую Нестор рассказал столь подробно, вероятно, лишь благодаря полемике с новгородским книжником, поставившим под сомнение княжеское достоинство главы полянского союза.

Формулировки летописцев в этом смысле тождественны для всего догосударственного периода эволюции восточнославянского общества: «Тако же и ти словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне…»; «поляном же живущем особе, яко же рекохом, сущим от рода словеньска и нарекошася поляне»; «быша обидимы (поляне. – Н. К .) древлянами и инеми околними» 59 59 Повесть временных лет. С. 11, 14, 16. .

Даже в прославляющем полян повествовании Нестора об уплате ими хазарам дани мечами, относящемся, на мой взгляд, к эпохе существования племенных княжений, поляне выступают общей массой: их князь (или князья) не назван и не упомянуто о его существовании. Это трудно объяснить забывчивостью летописца, потому что он не преминул молвить о хазарском князе и его старейшинах («несоша козари (меч. – Н. К .) ко князю своему и к старейшиным своим»). Вероятно, Нестор мог знать, что в те времена у полян не существовало единоличной власти, но далее подчеркнул, что в его дни положение изменилось: «Володеють бо козары русьскии князи и до днешнего дне» 60 60 Там же. С. 16–17. .

Известия летописцев о восточнославянском обществе персонифицируются со второй половины IX в. Рассказывая под весьма условным 862 г. об утверждении в Киеве воевод Рюрика, «Повесть временных лет» сообщает: «Аскольд же и Дир остаста в граде семь, и многи варягы съвокуписта, и нача владети польскою (полянской. – Н. К .) землею; Рюрику же княжащу в Новегороде» 61 61 Там же. С. 19. Рюрик тогда или княжил в Ладоге, или сидел на Городище вблизи будущего Новгорода, который возник в X в. . С той поры летописцы ведут повествование, всегданазывая имена князей, активных действующих персонажей исторического процесса. Следующая запись в «Повести» о политических событиях в Поднепровье, на бывшей Полянской земле, молвит: «Иде Асколд и Дир на греки» 62 62 Там же. , но не «идоша поляне на греки», как могло бы быть сказано в недавнем прошлом. Утверждение затем Рюриковичей в Киеве институировало центральную власть, сделав её наследственной, в чём современная этнология справедливо видит один из главных признаков государственности 63 63 Service E. R . Op. cit. P. 266–290. .

Идея наследственности княжеской власти проступает в повествовании Нестора о приходе Олега к Киеву и столкновении его с местными князьями: «И рече Олег Асколду и Дирови: „Вы неста князя, ни рода княжа, но аз есмь роду княжа“, и вынесоша Игоря: „А се есть сын Рюриков“» 64 64 Повесть временных лет. С. 20. . Подчёркивается избранность людей, принадлежащих к княжескому роду. В реконструированном А. А. Шахматовым сообщении Древнейшего Киевского свода 1037–1039 гг. проводится, думаю, мысль о законности и наследственности власти Аскольда и Дира, ради чего составитель свода объявил их непосредственными преемниками Кия, Щека и Хорива: «И по сих братьи княжиста Кыеве Асколд и Дир и беаста владеюща полями» (полянами. – Н. К .) 65 65 Шахматов А. А . Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 322–323. .