Эдуард Просецкий - Искушение Агасфера

Спустившись по лестнице, он обнаружил, что солнце в зените, и постоялый двор опустел.

Лишь у коновязи Одноглазый подтягивал подпругу заседланного вороного жеребца, который нетерпеливо перетаптывался и фыркал, искря лиловым взглядом.

– Вот загадка для пытливого ума, – громко произнес незнакомец, не глядя на монаха, и легко взметнулся в седло. – Святой отец не принимает пищи, но при этом на ночь берет полголовки сыра и лепешку! – И резко рассмеялся, пуская коня в галоп.

Бург защищали зубчатые каменные стены с башнями и массивными воротами, а через наполненный водой широкий ров были переброшены подъемные мосты.

Расположенный на холме в излучине Рейна, он тянулся к небу множеством шпилей и островерхих крыш. Косые лучи утреннего солнца освещали их, создавая причудливую, граненую игру света и тьмы, и город издали походил на друзу горных кристаллов, что нередко попадались доминиканцу в Гималаях и Тибете, вызывая тайное восхищение божественной непредсказуемостью природы.

На душе у Фергааса было смутно и тревожно: греховная ночь, проведенная в «Медведе», внезапное исчезновение Эстер, тем более странное, что женщина явилась к нему за помощью, наконец, темные речи и двусмысленные намеки всякий раз возникающего неожиданно, словно бы из воздуха, Одноглазого – все это саднило душу монаха предощущением грядущих невзгод и испытаний, над которыми витала недобрая тень дьявола.

На друзу кристаллов походил лишь центр города – крепость «Вышгород» – с ее богатыми резиденциями курфюрста, епископа и зажиточных бюргеров, а также строениями министериалов, управляющих беспокойной деловой жизнью Бурга и всех прилегающих земель. (Три года назад бурграф Нюрнберга Фридрих VI выкупил у римского императора Сигизмунда Бургское курфюршество и стал могущественным курфюрстом Фридрихом I).

В нижнем городе, куда вошел доминиканец, на узких улочках (по главным едва могли разъехаться две телеги, ширина прочих не превышала длину копья) плотно теснились однообразные дома в два-три этажа, почти соприкасаясь крышами, с узкими фасадами и лавками либо мастерскими внизу, окна которых служили прилавком или витриной.

Тут выделялись лишь высокие готические здания кафедрального собора и ратуши, их строгие, выверенные силуэты и каменное кружево декора поражали своим совершенством, но на площадях перед ними, как и повсюду в нижнем городе, среди пищевых отбросов и нечистот, бродили гуси, козы и овцы, а самодовольные свиньи блаженно похрюкивали в лужах.

К зловонию средневековых европейских городов Фергаас так и не смог до конца привыкнуть и всякий раз, оказавшись посреди уличных нечистот, поспешно закрывал нос рукавом сутаны и старался возродить в памяти нежный, розовый запах индийского лотоса.

В торжественном сумраке кафедрального собора Фергаас встретился с местным епископом отцом Теофилом – сухоньким и согбенным, с розовыми склеротическими щечками и тем просветленно-детским выражением незабудковых глаз, что бывает у стариков на закате жизни; он постоянно смахивал слезу и имел плачущее выражение лица.

Ознакомившись с высокими полномочиями гостя, предоставленными папской буллой, и услышав о его желании произнести перед паствой проповедь «Об искушении и природе дьявола», – Теофил согнулся еще ниже и почтительно произнес дребезжащим тенорком:

– Acceptissima semper munera sant, auctor gual pretiosa fasit [11] Милее всего те подарки, ценность которых в самом дарителе (лат.). .

– Dictum factum [12] Сказано – сделано (лат.). , – с готовностью отозвался доминиканец.

События прошедшей ночи все еще тревожили его смутным предположением о дьявольской миссии соблазнительницы, и проповедь сейчас представлялась уместной и даже необходимой, ибо всякий раз, призывая к очищению других, он словно бы очищался и сам.

Несколько часов спустя, отдохнув в тени старых лип у святого источника, обложенного диким камнем, и укрепив силы сладким церковным вином, доминиканец уже вещал с кафедры собора гнусавым назидательным голосом, приводя паству в покорный трепет:

– Запомните хорошенько! Само название «дьявол» происходит от двух слов: din, то есть «два» и bolus, что означает «укус», «смерть», поскольку он несет двойную смерть, а именно: телу и душе. Этот двоякий дьявол и действует двояким образом: или он вступает с жертвой в союз, закрепляя его договором и сообщая союзнику колдовскую силу, или овладевает жертвой без ее согласия, чтобы через нее осуществлять свои богохульственные и пагубные цели.

В первом случае среди нас появляются активные ведьмы, которые творят зло сознательно, во втором – пассивные, которых мы называем одержимыми бесом. Первых надлежит жестоко наказывать, вторым – помочь путем изгнания бесов.

Я утверждаю: как добро присуще душе, так и зло может проникать в нее, овладевать ею, говорить устами одержимых, вселиться в тело, властвовать над ним. Если до смерти одержимого не удается изгнать из него дьявола во имя Бога – душа несчастного погибает для спасения.

Почему женщины более склонны к колдовству, чем мужчины? Я отвечаю так: это объясняется не только слабостью пола, но и их животной похотливостью, которая заставляет отдаваться дьяволу, чтобы испытать наслаждения чувственности, а также женской страстью к новизне и любопытству. (Фергаас вспомнил вчерашнюю ночь и мороз просквозил между лопатками).

Нами отмечено, что от подобной связи могут появляться дети: так, некая Агнесса из Вормса разродилась чертенком, который сразу по выходе из чрева стал прыгать и скакать.

Это привело нас к мысли, что дьявол имеет плоть. Для вступления в телесную связь он принимает двойственный образ: инкуба-мужчины для совращения женщины и суккуба-женщины для разврата с мужчиной.

(При этих словах в памяти доминиканца всплыл образ Эстер, в чувственной скачке несущейся над ним, словно ликующая ведьма, он испуганно перекрестился и поспешно сменил тему).

– Какова же природа дьявола? – возвысил он голос, обводя взглядом присутствующих. – Напрягите ваше внимание! Выдающиеся наши отцы церкви, ученые-теологи дают ответ на этот вопрос. Григорий Великий, занимавший папский престол с пятьсот девяностого по шестьсот четвертый годы, в своих «Моралиях» утверждает, что Бог создал дьявола прежде других существ – «первым Он создал ангела, которого сделал выше других ангелов», и этот ангелический дух мог бы оставаться на вершине, если бы подчинился Богу и не избрал зло.

Преподобный Фома Аквинский дал логическое обоснование былого высокого положения дьявола в ангельских чинах и его последующего падения: чем выше место существа в иерархии существ, тем более оно подвержено греху гордыни. – Фергаас, мучимый смутными, но неприятными предчувствиями, перевел дух и продолжил: – Каковы же главные атрибуты дьявола? Я отвечаю так: это зло и ложь для причинения страдания.