Александр Вайлов - Крест генерала Юденича

О личном участии Пушкина в военных действиях имеются свидетельства в официальной «Истории военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 годах» генерала Ушакова и в «Записках» М. Пущина. По его свидетельствам 14 июня Пушкин участвовал в перестрелке с турецкой кавалерией, 19 и 20 июня – в преследовании отступавшего противника, 22 и 23 июня – в походе к крепости Гассан-кале, а 27 июня – в самом взятии Арзрума. Преследуя турок, поэт не раз отрывался от войск и лишь случайно уберегся от пуль и ранений.

Александра Пушкина в походе сопровождал Николай Николаевич Семичев (1792–1830) – герой Отечественной войны 1812 года. За причастность к движению декабристов после шестимесячного заключения в Петропавловской крепости был переведен весной 1827 года в драгунский полк, участвовал в персидской и турецкой кампаниях, выделяясь в сражениях своей храбростью, был произведен в майоры. Вот отрывок из его воспоминаний.

«Проехав ущелье, вдруг увидели мы на склонении противоположной горы до 200 казаков, выстроенных в лаву, и над ними около 500 турков. Казаки отступали медленно; турки наезжали с большею дерзостью, прицеливались шагах в 20 и, выстрелив, скакали назад. Их высокие чалмы, красивые долиманы (турецкая длиннополая одежда с пуговицами на груди) и блестящий убор коней составляли резкую противоположность с синими мундирами и простою сбруей казаков».

Вскоре Пушкин оказался в самой гуще перестрелки русских и турок. По воспоминаниям очевидцев, Пушкин не остался в роли наблюдателя, а смешался с цепью казаков и, схватив пику одного из убитых казаков, устремился на турок. Опытный майор Семичев, посланный генералом Раевским вслед за поэтом, едва настигнул его и вывел из передовой цепи казаков. Можно поверить, что донские казаки были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и в бурке.

А.С. Пушкин. Автопортрет в бурке. 1829 год

Об участии Пушкина в боевых действиях говорит и рисунок в альбоме Елизаветы Николаевны Ушаковой (1810–1872). Он сделан рукою поэта после возвращения из Арзрума 20 сентября 1829 года, где Пушкин изобразил себя на коне, с копьем в руках, в круглой шляпе и бурке. Откликом на этот эпизод явилось стихотворение «Делибаш» (Делибаш (тур.) – «отчаянная сорви голова».)

Прежде, чем приступить к описанию действий турецкой армии во время Первой мировой войны, необходимо сообщить о политической ситуации в Турции в начале ХХ века. За султанской Турцией у европейских стран к началу ХХ века закрепилась репутация – «Больной человек Европы». О былом величии Османской империи теперь напоминал дворец Йылдыз-киоск султана в Константинополе. Однако обитатель дворца султан уже не был полноправным хозяином империи: европейские державы, пользуясь слабостью «больного человека», не упускали случая поживиться за его счет.

Экономическая отсталость Османской империи выражалась в низком уровне развития промышленности. При наличии действенных запасов природных богатств, плодороднейших земель, лесов и т. п. Турция была одной из самых отсталых в промышленном отношении стран мира. Несколько десятков паровых двигателей на мукомольнях Константинополя, Адрианополя, Салониках и Багдада, один чугунолитейный, один пороховой, один фарфоровый заводы, несколько мыловаренных, пивоваренных и дубильных заводов, несколько табачных, хлопчатобумажных, шерстопрядильных и суконных фабрик – этим ограничивалась турецкая промышленность. Существующие горнодобывающие предприятия были сосредоточены в основном в руках иностранных фирм, получивших в 1871 г. право на строительство горнозаводских предприятий на территории Османской империи.

Отсталость сельского хозяйства, феодальные отношения в деревне, нищета основной массы населения, а также экономический и политический гнет со стороны иностранных монополий приняли в период правления султана Абдул Хамида II крайне уродливые формы.

С усилением политики «похода на Восток», германская дипломатия стала стремиться к еще большему сближению с султаном. Этому способствовал лично Вильгельм II, который дважды посетивший Турцию в 1889 и 1898 годах. Во время своей второй поездки Вильгельм II публично объявил себя «покровителем всех мусульман». Германская дипломатия поощряла провозглашенную Абдулой политику панисламизма. Даже в момент жестоких погромов армянского населения (1894-96), организованных по прямому указанию Абдулы и вызвавших негодование во всем мире, германская дипломатия заняла сочувственную к Порте позицию, а Вильгельм II демонстративно отправил Абдуле свой портрет с дружественной надписью. В 1894–1896 годы в Восточной Анатолии и других местах Оттоманской империи произошли массовые убийства христианского (прежде всего армянского) населения, число жертв которого доходило до 300 000. Убийства производились по прямому указанию Абдул-Хамида с помощью фанатично настроенных софтов – юношей в возрасте от 12 до 25 лет, посвятивших себя духовному образованию, хотя по сути это напоминало кровавое образование.

Для того, чтобы спасти страну от кризиса, покончить с абсолютизмом, добиться экономической независимости своего государства поставила перед собой цель нелегальная партия «Иттихад ве теракки» («Единение и прогресс»). В Европе ее членов называли младотурками. Комитет младотурков в Салониках был в тесной связи с расквартированной там турецкой армией. В поле зрения охранки султана оказался и майор Энвер-бей. В Стамбуле давно решили расправиться с ним, вызвав его в столицу, под предлогом присвоения молодому офицеру генеральского звания. Но когда в Македонию ушел соответствующий вызов, то послание это не нашло адресата. Он таинственно исчез.

Энвер-бей в 1908 году в момент восстания против султана

Энвер-бей объявился во главе отряда из 200 бойцов и присоединился к коменданту города Ресны Ахмеду Ниязи-бею. Именно эти два офицера подняли восстание против султанского режима. Даже обещанные султаном суммы за головы Ниязи-бея и Энвер-бея, не нашли своих получателей. Популярность бунтовщиков возрастала. В ходе восстания на переднем плане оказалась личность Энвер-бея и, когда 23 июля 1908 года Энвер-бей провозгласил революцию, то это был поистине его звездный час. О простом майоре Энвер-бее как о борце с деспотическим правлением султана Абдул-Хамида узнали во всем мире. В тот же самый день два армейских корпуса, расположенные в Македонии, объявили о намерении двинуться на Константинополь, чтобы ввести в стране конституционное правление. До 1923 года Константинополь являлся столицей Оттоманской империи. Только в 1930 году он был официально переименован в Стамбул, хотя со дня завоевания столицы Византии османы этот город именовался Istambul (дословно: «чтобы больше было мусульман»).