Василий Латышев - Греческие древности. Быт, право, государственность

Власть царя была неограничена, – святость его сана и происхождения исключала ограничение; но он вовсе не походил на восточных деспотов и стоял по отношению к народу, как отец к семье. Эта самая святость сана подчиняла его вечной божественной идее права, ограничивала его произвол и налагала известные обязанности по отношению к народу, хотя последний не был ничем гарантирован от нарушения этих обязанностей. Понятие об обязанностях царя не раз выражается у Гомера в жалобах на злоупотребление властью и в похвалах мудрому управлению.

Мы сказали уже, что личные достоинства царя имели большое значение в глазах гомеровских греков. Превосходство физической силы и ловкости было главною основою авторитета и власти в примитивном обществе; постепенно к ним присоединялось превосходство ума, опытности и красноречия. И в гомеровском обществе эти качества, т. е. ум, телесная сила, ловкость, красноречие и, прежде всего, храбрость считались необходимо присущими царю [5] Значение личной доблести для царя выражает ликийский царь Сарпедон в следующих словах: Нам, предводителям, между передних героев ликийских Должно стоять и в сраженьи пылающем первым сражаться. Пусть не единый про нас крепкобронный ликиянин скажет: Нет, не бесславные нами и царством ликийским пространным Правят цари: они насыщаются пищею тучной, Вина изящные, сладкие пьют, но зато их и сила Дивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются! (Ил. XII, 315–321, пер. Гнедича) . Цари предводительствуют войсками, сами бьются в передних рядах и своим доблестным примером возбуждают мужество воинов; нередко они выезжают на колесницах на единоборство с царем или героем враждебного лагеря. Авторитет Одиссея и Нестора основывается главным образом на опытности, находчивости и красноречии. Люди дряхлые и неспособные не могли рассчитывать удержать за собой престол и иногда добровольно отказывались от него (Лаэрт, отец Одиссея).

Отправление правосудия считалось важною и священнейшею обязанностью царя, которая преимущественно могла снискать ему любовь и уважение народа, в отношении к судебной власти цари называются δικασπολοι, θεµιστοπολοι. По понятиям Одиссея, нет славы выше славы царя, чинящего справедливый суд и защищающего своих подданных от насилий и произвола; где властвует такой царь, там поля приносят богатую жатву, деревья гнутся под тяжестью плодов, стада размножаются, море изобилует рыбою, и народ благоденствует; ибо справедливый царь исполняет волю богов и тем заслуживает их милость (Од. XIX, 111 cл.). Напротив, за несправедливость гнев Зевса обрушивается на виновных (Ил. XVI, 384 cл.).

Иногда судебные дела решались царем при участии советников (см. ниже); но не было, кажется, определений относительно того, какие дела подлежали ведению одного царя и какие он должен был решать с советниками.

К обязанностям царя относилось также совершение жертвоприношений от имени всего народа, подобно тому как в семье эти обязанности принадлежали отцу [6] Жреческое значение царя было настолько важно, что даже впоследствии, с уничтожением царской власти, в некоторых республиках имя царя не исчезло, так как с ним было связано понятие об исполнителе известных религиозных обрядов; оно было перенесено на республиканских магистратов (так, в Афинах второй архонт назывался «βασιλευς»), за которыми и были оставлены обязанности, принадлежавшие прежде царю. . Богослужебные обряды древних греков не требовали особых исполнителей, если не совершались в храме; жрецы, как в гомеровские времена, так и впоследствии, были только при храмах, где при совершении богослужебных обрядов соблюдался известный прочно установленный ритуал. Вообще на царях лежало много различного рода обязанностей, но зато они и пользовались большим почетом со стороны народа. На войне они получали как свою почетную долю (γερας) значительную часть добычи, на общественных обедах – почетное место, большие и лучшие порции кушанья и большее количество вина. Из общественной земли царю отрезался значительный участок земли (τεµενος), который составлял не частную собственность царя, а, так сказать, коронное поместье, и в качестве такового переходил от одного царя к другому. Цари обрабатывали эти поместья сами с помощью рабов и наемников или отдавали в аренду. Далее могут быть упомянуты пошлины (θεµιστες) и добровольные приношения народа (δωρα, δωτιναι). Все это составляло для царей источник богатств, иногда весьма значительных.

Внешних отличий царского достоинства в одежде и украшениях не было; цари не носили ни венцов, ни диадем. Только богато украшенный посох (σκηπτρον) считался отличительным знаком царского достоинства, почему цари часто называются скиптроносцами (σκηπτουχοι); впрочем, кроме царей его носили также глашатаи, жрецы и ораторы в народном собрании.

Царский совет и дружина [7] Для характеристики царского совета ср. Ил. II, 58–83 и IX, 1—78; Од. VIII, 1—45. . Царя окружали благороднейшие граждане, его советники и состольники (ηρωες, αριστοι, εξοχοι ανδρες, ηγητορες ηδε µεδοντες), которым Гомер также придает иногда титул царей (βασιληες) или имя старцев (γεροντες, δηµογεροντες) не столько по отношению к их возрасту, сколько для выражения того, что они были почтенные, уважаемые люди. Впрочем, обыкновенно это были, действительно, люди преклонного возраста, умудренные опытом и способные подать дельный и разумный совет. Они участвовали в обсуждении всех важнейших государственных дел (по участию в совете они называются βουληφοροι ανδρες); совещания происходили обыкновенно на общем пиршестве в царском дворце. Геронты уважали царя, но не раболепствовали перед ним, свободно высказывали свои мнения и даже спорили с царем. Мнение старейшин не имело, безусловно, обязательного значения для царя, хотя обыкновенно придавалось большое значение тому, чтобы царь действовал согласно с ним. Гектор предпочитает смерть упрекам геронтов и народа (Ил. XXII, 100 cл.). Совещательное собрание Агамемнона состояло из прочих царей, принявших участие в походе.

На войне царя окружали εταιροι, вполне соответствовавшие русской княжеской дружине и представлявшие собою лучшую часть войска; в состав их входили и упомянутые царские советники. Ближайшую свиту царя составляли θεραποντες; это были люди близкие к царю, часто его друзья и товарищи по оружию, в то же время прислуживавшие ему: так, Патрокл был θεραπων у Ахилла, Мерион у Идоменея; во время битвы такие приближенные часто были возницами царской боевой колесницы.

Народ и народное собрание. Масса народа (λαος) в героические времена не имела общего участия в государственных делах. Народные собрания (αγορη) хотя бывали часто, но созывались не с целью спросить мнение народа по тому или другому делу и решить его всеобщею подачею голосов, а для того, чтобы выслушать уже состоявшееся решение царя и геронтов, или для того, чтобы народ присутствовал при обсуждении какой-либо важной государственной меры, касавшейся всего народа, как, например, вопросов о войне и мире и т. п. Народ выражал свое мнение не формальной подачей голосов, а нестройными криками, которые Гомер уподобляет бурным волнам моря или жатве, колеблемой ветром (Ил. II, 144 cл.). Созвание народного собрания (посредством глашатаев) происходило обыкновенно по инициативе царя после предварительного совещания со старейшинами. Собрание происходило вблизи царского дворца или на другом просторном месте; собравшийся народ сидел, почему собрание называется заседанием (θοωκος). Говорил в собрании сначала царь, потом благороднейшие граждане; желавший говорить вставал со своего места, становился, где ему было удобнее и откуда все могли его слышать, и брал от глашатая скипетр в знак того, что принимал на себя официальную обязанность. Если народ и приглашался высказать свое мнение, то все-таки принималось решение царя и геронтов. Так из II песни «Илиады» мы видим, что несмотря на то, что народ подал мнение в пользу возвращения на родину, мнение царей одержало верх, благодаря их убеждениям и угрозам, причем Одиссей жестоко избил палкою воина Терсита, осмелившегося открыто и дерзко высказать свое мнение. Вообще в гомеровском обществе везде на первом плане выступают цари и вожди, а масса народа отодвинута на второй план. Только в отсутствие царя или во время междуцарствия права народного собрания расширяются, оно является тогда облеченным верховной властью (например, на Итаке во время отсутствия Одиссея). Вообще народ представляется в гомеровских поэмах покорной и мало развитой в политическом отношении массой, легко поддающейся внушениям и изменяющей сообразно с ними свои воззрения. Однако уже проявлялось темное сознание силы народа, которая была уважаема царем и старейшинами, так что они при обсуждении дела обращали внимание на то, какое впечатление произведет их решение на народ. Совет и народное собрание считались учреждениями необходимыми и освященными обычаем; их отсутствие у циклопов поэт выставляет на вид как признак совершенной дикости нравов.