Коллектив авторов - Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг.

Югославская сторона, возможно, предупреждая закономерные вопросы кремлевского руководства, решила представить свою версию случившегося, и 4 декабря 1947 г., по договоренности Тито со Сталиным, состоялась встреча А. А. Жданова с югославским послом в Москве В. Поповичем. Очевидно, информация оказалась неполной, поскольку через несколько дней посол направил Жданову письмо, в котором сообщал о значительной материальной и финансовой помощи, оказанной Албании, а также подробно охарактеризовал антиюгославскую деятельность Спиру и его сторонников. Попович писал, что после убийства Спиру «на поверхность всплыло то, о чем не было известно, или может быть скрывалось, и что этот случай дал возможность очистить и консолидировать албанскую компартию». Он отметил, что в этом отношении большую помощь албанским «друзьям» оказывает Тито, который планирует пригласить в Белград Ходжу и Дзодзе. В письме Тито от 8 декабря 1947 г. Попович передал содержание беседы со Ждановым и сообщил о новой встрече с советским функционером спустя два дня после отправки ему упомянутого письма. На второй встрече Жданов по поручению Сталина поставил два вопроса. Советский лидер интересовался, во-первых, о каком чиновнике советского посольства в Тиране, с которым Спиру имел контакт, идет речь и из чего видно, что Спиру пытался использовать эти связи в своих личных целях. Во-вторых, без каких советских специалистов в Албании югославы могли бы обойтись (в первую очередь это касалось специалистов-нефтяников). Последний вопрос интересовал Сталина, вероятно, в связи с упомянутым в письме Поповича Жданову взаимодействием советских и югославских советников в Албании. Как писал Попович, ссылаясь на содержание переговоров Тито со Сталиным в 1946 г., он сообщил Жданову, что Югославия сможет оказывать Албании всестороннюю помощь, включая и помощь специалистами [17] Архив Jугославиjе (далее – AJ). Ф. 836. Кабинет Маршала Jугославиjе (далее – KMJ). I-3-b/651. L. 2–3. . Возможно, переданная Поповичем информация отразила замысел Тито: во время встречи посла со Ждановым помимо обсуждения югославо-албанских отношений поставить вопрос об отзыве советских специалистов из Албании «в связи с наметившимися тенденциями в Албании противопоставить советских специалистов югославским и на этой основе нарушить установленный модус отношений Албании и Югославии» [18] Советский фактор в Восточной Европе. 1944–1953 гг.: В 2 т. / Отв. ред. Т. В. Волокитина. Т. 1: 1944–1948 гг. М., 1998. С. 511. .

Переговоры Поповича и Жданова не удовлетворили Сталина, и 23 декабря 1947 г. он направил Тито письмо, в котором говорилось: «Ввиду того, что в ходе бесед вскрылись новые вопросы, мы бы хотели, чтобы Вы направили в Москву ответственного товарища, может быть, Джиласа или другого наиболее осведомленного о положении в Албании». Он добавлял: «Я готов выполнить все Ваши пожелания, но нужно, чтобы я знал в точности эти пожелания». Письмо заканчивалось товарищеским приветом [19] KMJ. 1-3-b/651. L. 6. . Казалось, что сдержанный и спокойный тон письма говорил о готовности советского руководителя к компромиссам и товарищеской дискуссии по вопросу, представлявшему взаимный интерес. А между тем «албанская тема» стала осью возникающего конфликта.

Джилас прибыл в Москву 17 января 1948 г. и в тот же день, в 11 час. вечера, был приглашен на встречу со Сталиным, Молотовым и Ждановым. Как он сообщал в телеграмме Тито, разговор сразу же начался с изложения советской позиции по Албании, которая, как отметил Джилас, была идентична югославской. Сталин подчеркнул, что в качестве приоритетной задачи следует рассматривать сохранение албанской независимости и свободного самоопределения, особо обращая внимание на то, чтобы у таких колеблющихся и нерешительных людей, как Энвер Ходжа, по возможности не создалось впечатления, что югославы хотят их подчинить или сделать что-либо подобное [20] KMJ. I-3-b/651. L. 11. . Вместе с тем, как отмечал Джилас, ему пришлось выслушать от советского вождя одно неприятное замечание. Сталин заметил: «А у вас там, в Албании, стреляются члены Центрального комитета! Это нехорошо, очень нехорошо!» Джилас стал объяснять, что Спиру противился связи Албании и Югославии, самоизолировался в ЦК, но, не успев, как он пишет, закончить фразу, услышал неожиданную реплику Сталина: у СССР в Албании нет никаких особых интересов. «Мы согласны на то, чтобы Югославия проглотила Албанию!» Свои слова он сопроводил характерным жестом, сложив пальцы правой руки и поднеся их ко рту. В ответ на возражение Джиласа, что они хотят объединяться, а не проглатывать, Молотов пояснил: «Так это и значит проглатывать». Джилас отмечал в своих мемуарах, что в то же время «вся атмосфера, несмотря на такой метод выражения, была сердечной и более чем дружеской» [21] Джилас М . Разговоры со Сталиным. М., 1991. С. 102–103. .

В этот период в Москву по линии внешней разведки (скорее всего, от Д. Маклина, советского разведчика, работавшего вторым секретарем британского посольства в Вашингтоне. – А. А .) стала поступать информация о готовности США оказать прямую военную поддержку греческому режиму в случае признания северными соседями повстанческого Временного демократического правительства Греции (ВДПГ), созданного в горных районах Эгейской Македонии в декабре 1947 г., и последующего вторжения интернациональных бригад с севера на территорию Греции [22] Foreign Relations of the United States (далее – FRUS). Diplomatic. Papers. 1949. Washington, 1974. Vol. IV. P. 3–8. . Сталина, готовящегося к реализации серьезных планов в Центральной Европе, не устраивало усиление гражданской войны в Греции и возможное расширение военного конфликта на весь балканский регион, к тому же с возможным участием американских войск. Югославы были вызваны в Москву для подробных объяснений и обсуждения разногласий. Были приглашены и болгарские коммунисты, лидеру которых Димитрову предстояло держать ответ за несанкционированное Кремлем высказывание в интервью о планах федерации восточноевропейских стран. Не исключено, что информация «по Димитрову» могла поступить в Кремль либо пополниться деталями от находившегося тогда в Москве Джи-ласа. 19 января 1948 г. А. Ранкович направил ему телеграмму, в которой передал пожелание Тито – попросить советскую сторону воздействовать на «болгарских товарищей», чтобы те были осторожнее, давая разные интервью. Указывалось, что речь шла о последних заявлениях относительно Греции, федерации восточноевропейских стран и роли болгаро-югославского пакта, сделанных Димитровым в Румынии. В частности, как считали в Белграде, имея в виду высказывания Димитрова о Греции, «американцы и греческая реакция» могли «свалить свою вину на соседние с Грецией страны». Кроме того, добавлял Ранкович, слова болгарского лидера могли быть расценены и как позиция Югославии [23] КMJ. I-3-b/651. L. 1. .