Николай Штаченко - На службе двух государств. Записки офицера-пограничника

Держали родители и гусей. До пятого класса я их выпасал летом почти ежедневно. Однажды, я выпасал гусят не далеко от посадки, на краю кукурузного поля. И случилось так, что мои гусята подверглись нападению лисы. Взрослые гуси подняли гогот, гусята запищали и начали убегать. Я увидел, как лиса хватает одного гусенка, но не может унести – тяжеленький уже был. Я рванулся к тому месту, отбил гусенка, лиса его бросила и убежала. Гусенок остался жив, только спинку ему лиса прокусила.

Я не только летом ходил за травой для кроликов, но и ходил с косой по посадкам и косил траву для сена, для зимней их кормежки. Начиная с 1958 года, кроликов мы держали в клетках, которые располагались в сарае. До окончания 8-го класса уходом за кроликами, как летом, так и зимой, занимался исключительно я один. Я почти через день чистил клетки, задавал им корм. Когда я чистил клетки, то кроликов выпускал с клеток, и они у меня бегали по сараю. Чтобы они не выбегали на улицу, я крышкой от стола перегораживал наполовину дверной проем. Когда клетки были вычищены, я начинал загонять кроликов по своим местам. К ноябрю месяцу у нас молодняк вырастал, и мы начинали их забивать.

В последующем, во время уборки у кроликов, я стал их приучать к улице – не стал закрывать двери сарая; выходил на улицу и смотрел, что же будут делать кролики. Они несмело начали выдвигаться с дверей сарая на улицу. Я им разрешал побегать во дворе недалеко от дверей, а затем издавал свист, и они стремительно все забегали в сарай, а дальше, – по своим клеткам.

В дальнейшем, я им разрешал бегать по всему двору, и как только я издавал свист, – они бежали все, со всех кустов, в сарай и моментально забегали в свои клетки. Зимой то же они бегали по снегу. На зиму отец оставлял штук пять кроликов: три-четыре крольчихи и одного кролика. Так что уследить за ними во время их прогулки во дворе было легко.

Потом стало нормой, когда я приходил в сарай для уборки у кроликов, я сразу открывал все клетки, они убегали на улицу и бегали по двору, а я приступал к уборке клеток, не следя уже за кроликами. Закончив эту работу, я выходил на улицу, издавал свист и наблюдал, как все кролики бежали в сарай. Даже мама удивлялась и говорила: «Какие ученые стали у тебя кролики?!»

Но все-таки, через пару лет, когда я заканчивал 8-й класс, то видели, что какой-то кролик бегает по огороду и роет норы. Наверно избежал этот кролик от нас.

Где-то с 1958 г. пошла по селам хрущевская агитация, чтобы все селяне сдавали своих коров на фермы, а молоко можно выписывать в колхозе и ежедневно его получать. Для ускорения процесса, руководство совхозов и колхозов организовали вспашку всех, удобных для выпаса худобы, угодий. И селяне вынуждены были сдавать своих коров в колхозы. Люди до того начали сдавать коров в колхоз, что на нашей улице осталось всего 8—10 коров, в том числе и у нас осталась. Выпасали этот гурт коров по очереди. Я тоже их выпасал.

Помню, в мае месяце, выпасая коров, я одновременно в поле, в день подготовки, готовился к сдаче экзаменов за 5-й класс, зубрил по книге правила и ответы на вопросы, и присматривал за коровами, чтобы паслись на лугу и не лезли в кукурузные и пшеничные поля.

Начиная с 1960 года, мы держали корову с Иваном Гляненко на двоих хозяев. Мои родители свою корову сдали на мясо, а полкоровы купили у Гляненка Ивана. Содержали ее так: три дня держали ее у себя дома Гляненко, а затем она была у нас три дня. Вот таким образом и чередовались. Три года корова удерживалась на двоих хозяев.

В обращении с людьми эта корова была спокойная, но других коров она не любила, – все время с ними билась. Поэтому ее другие люди, с нашей улицы, не хотели, чтобы она выпасалась в гурте с другими коровами, – она устраивала драчливые поединки с другими коровами. А в июне 1963 года, когда я обучался в ГПТУ, она в одном из драчливых поединков заколола корову Нестора Кротенко. Дала рогами в бок этой соседской корове и попала в сердце. Ей надпиливали рога, прикрывая рога, привязывали доску. Намучились с ней мои родители и ее основные хозяева, затем или продали ее, или сдали на мясо. Мои родители решили приобрести корову только для одних себя.

В свободное от домашних работ время, летом, я с ребятами ходил купаться на речку «Вирка», под Бузовой, или на глубокое озеро «Виницкое», под Ганевкой. И купались мы там с 10.00 до 16.00. Купались, выходили с воды, ложились и согревались на солнце, загорали, затем опять купались, ныряли без устали, занимались играми в воде; наиболее отважные, в том числе и я, переплывали озеро, – а оно было длинною метров 300.

Плавать я научился после 3-го или 4-го класса. Учился я плавать в речке «Вирка», что под самой Бузовой. Эта речка шириной не больше 15 метров. Все ребята с нашей улицы знали, где самое глубокое место на этой речке. Поэтому мы учились плавать немного в стороне от него, а ребята постарше, – ныряли и плавали на глубоком месте. Мы собирались вместе: я, Петя Стюпан, Леня Озерной, Моргун Вовка и еще кто-то с нашей улицы, и, когда солнышко пригревало, вода нагревалась где-то к 10.00, – мы шли к речке купаться. Обучение плаванию у нас начиналось с ныряния в воде. В первую очередь мы научились нырять. Обучались нырять вдоль берега, где была глубина по колени. Когда научились хорошо и далеко нырять, то начали соревноваться: кто пере нырнет речку от берега к берегу, и так постепенно, за одно лето, каждый научился и плавать. В последующие годы, мы уже плавали на глубоком месте речки, учились, с разбега и прыжком, нырять головой в воду.

Начиная с мая месяца, и когда наступало лето, я начинал ловить сусликов капканами. Закидывал на спину связку капканов, штук пятнадцать, шел, или ехал велосипедом, в Лоринскую долину; и на косогорах, и на лугу искал свежие сусличьи норы. Найдя свежую нору, ножичком вырывал возле нее углубление для капкана, устанавливал капкан; затем его маскировал свежей травкой с таким расчетом, чтоб никто из посторонних не заметил и не забрал капканы. Для быстрого нахождения мест установки капканов, я втыкал в землю небольшие палочки вместо ориентиров. Установив таким образом все капканы, я садился на велосипед и уезжал домой. Проверку капканов я осуществлял через несколько часов, – там уже в них сидели пойманные суслики. Конечно, не в каждый капкан попадался суслик, – были и пустые капканы, – суслики в этих норках не обитали, приходилось переставлять капканы на другие норки.

После 10-го августа на баштанах начинали поспевать арбузы. А когда они начинали поспевать, то это поле начиналось охраняться двумя сторожами. После окончания 5-го класса, и до отъезда на учебу в ГПТУ, я с хлопцами, как правило, по ночам ходил за арбузами на совхозное поле. Арбузные поля высеивали подальше от населенного пункта, – возле абрикосовой или маслиновой посадок; было чередование: один год посеют возле абрикосовой посадки, а на следующий год, – перед маслиновой посадкой или за ней.