Любомир Бескровный - Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение

Действительные намерения Наполеона состояли в том, чтобы начать наступление на Москву. «Если я возьму Киев, – говорил Наполеон, – я возьму Россию за ноги; если я овладею Петербургом, я возьму ее за голову; заняв Москву, я поражу ее в сердце» [106] В. Харкевич , Война 1812 года. От Немана до Смоленска, стр. 64. . Эти слова Наполеона имели свое основание. Украина занимала немалое место в завоевательных планах Наполеона. Он знал, что помещики Правобережной Украины, принадлежавшие в большей части к польской шляхте, лелеют надежды на присоединение этой части Украины к проектируемой Великой Польше. По заданию Наполеона на Украину засылались французские агенты с целью возбуждения недовольства среди населения, распространялись прокламации и даже организовывались диверсии в крепостях. Наполеон рассматривал Украину как плацдарм, позволявший не только обеспечивать французскую армию необходимыми средствами снабжения, но и вести наступление в центр России. Он предполагал отдать Правобережную Украину Понятовскому, а на Левобережной Украине образовать два княжества [107] Этот вопрос подробно разработан в диссертации В. Н. Котова «Украина в завоевательных планах Наполеона». . Однако вести наступление на Киевском направлении имело бы смысл в том случае, если бы у Наполеона на правом его фланге находилась стотысячная турецкая конница. Но заключение Бухарестского мира разрушила расчеты Наполеона на турецкую поддержку. Петербургское направление отпадало, так как господство на Балтийском море русского и шведского флотов не дало бы возможности снабжать, «большую армию» водным путем и в известной мере ограничило бы ее действия. Таким образом, оставалось одно Московское направление, которое и было избрано Наполеоном. Он превосходно понимал значение Москвы как наиболее важного экономического и политического центра России. Находясь в Дрездене, Наполеон говорил Меттерниху: «Мое предприятие принадлежит к числу тех, решение которых дается терпением. Торжество будет уделом более терпеливого. Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я ее в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь. Я укреплю эти два города и займусь в Вильне, где будет моя главная квартира в течение ближайшей зимы, организацией Литвы, которая жаждет сбросить с себя русское иго…» [108] Cl. Metternich. Memoire, document et ecrits… Paris, 1880, p. 122. . Что именно этого желал в начале похода Наполеон, подтверждает также Сегюр, который записал слова Наполеона, сказанные им Себастиани в Вильне: «Я не перейду Двины. Хотеть идти дальше в течение этого года, значит идти навстречу собственной гибели» [109] Ph. P. Segur. Histoire de Napoleon et de la Grande Armee pendant l’annee 1812, v. I, Paris, 1825, p. 264. .

Свой план Наполеон изложил в письме Жерому: «Сначала поселите убеждение, что вы двигаетесь на Волынь, и возможно дольше держите противника в этом убеждении. В это время я, обойдя его крайний правый фланг, выиграю от двенадцати до пятнадцати переходов в направлении к Петербургу; я буду на правом крыле противника; переправляясь через Неман, я захвачу у неприятеля Вильно, которое является первым предметом действий кампании» [110] Бонналь. Виленская операция, стр. 33. .

Наполеон довольно хорошо знал состояние и расположение русских войск. Однако он считал, что их разделение на отдельные армии – дело временное и в случае наступления или отхода русские должны будут свести войска в одну армию. При этом Наполеон почти до самого начала войны был убежден, что русские войска перейдут в наступление и будут действовать не на своей территории. На этом предположении и основывалось развертывание его сил. Наполеону было важно убедить русских в необходимости перейти в наступление на Варшаву, где их должен был встретить 70-тысячиый заслон, а «пока противник достигнет Праги и берегов Вислы, моим движением вправо вся армия противника будет обойдена и отброшена в Вислу» [111] Там же, стр. 35. , – писал Наполеон своему брату Жерому.

Для выполнения этого плана Наполеон разделил «большую армию» на три группы. На правом фланге были сосредоточены V, VII и VIII пехотные и IV кавалерийский корпуса. Они составляли группу короля Жерома. Эта группа силою в 78 тыс. человек должна была прикрывать базу и сковывать противника с фронта. Центр составили IV и VI пехотные и III кавалерийский корпуса. Эта группа под командованием принца Евгения имела 79 тыс. человек с задачей обеспечить действия главных сил, а в случае необходимости – войска правого фланга. Левый фланг составили I, II и III пехотные и I и II кавалерийские корпуса, насчитывавшие 218 тыс. человек. Этой группой командовал Наполеон. Фланги прикрывали войска корпуса Шварценберга и X корпуса Макдональда.

Идея Наполеона состояла в том, чтобы, оставляя войска правого фланга на месте, произвести захождение центром и левым флангом, окружить и уничтожить русские войска в приграничном сражении. Именно поэтому на левом фланге Наполеона было собрано 400 тыс. человек. Он хотел изумить мир новыми Ульмом или Иеной.

В соответствии с этим замыслом начался период развертывания «большой армии». К началу июня пехотные корпуса левой группы вышли на линию Инстербург – Кальвария, войска центра – к Ростенбургу – Иоганнесбургу, правого фланга – на линию Остроленка – Варшава. Впереди располагались кавалерийские корпуса.

В это время Наполеон получил сведения о начавшемся движении армии Багратиона к северу от Полесья. Это могло быть истолковано как начавшееся наступление русских; поэтому Наполеон приказал задержать движение правого крыла и центра своих войск, чтобы создать видимость угрозы русским, но так, чтобы войска центра вышли к Сувалкам с опозданием не более чем на один день. Но приказ продолжать движение к Ковно войска центра получили спустя два дня, следствием чего явилась задержка с выходом на исходное положение не только центра, но и правой группы. Между тем левая группа к 10(22) июня уже подошла к Неману и расположилась на линии Гумбинен – Кальвария. Наполеон рассчитывал начать переправу уже 10(22) июня, но задержка войск правой группы и центра вызвала необходимость отложить переправу до 12(24) июня.

Казалось, все предвещало Наполеону успех на первоначальном этапе войны. Войска были собраны, все средства сосредоточены, план был вполне ясен. Неясно лишь было одно: как поведет себя русская армия. Примет ли она предложенное Наполеоном приграничное сражение или отойдет назад и поведет длительную, изнурительную борьбу? Последнего Наполеон более всего опасался. Он знал, что сильный неурожай во Франции вызвал серьезные продовольственные затруднения, усилившиеся денежным кризисом, что широкие круги крестьян недовольны бесконечными поборами в армию, что мелкую буржуазию также тревожит будущее Франции и что все недовольные готовы объединиться против него. Сам Наполеон сделался недоверчивым. Он подозревал Талейрана в тайных связях с Англией. Он подозревал сторонников Бурбонов в возможности открытого выступления. Он знал, что в тылу остались люди, готовые изменить ему в случае неудачи похода на Россию. Не меньшую тревогу вселяли подвластные ему державы. Австрия и Пруссия хотя и заключили с ним союз и даже дали свои войска, но формально войну России не объявили, и это заставило Наполеона держать почти во всех крепостях Германии крупные гарнизоны, а в центре ее сосредоточить целый корпус. Жером и Рапп предупреждали Наполеона о том, что в Германии царит тяжелое настроение. «Всюду умы взвинчены, всюду ожесточение. Дело обстоит так, что, если кампания будет для нас несчастлива (чего нет оснований допускать), все – от Рейна до Сибири – поднимутся против нас» [112] А. Вандаль. Наполеон и Александр I, т. III, СПб., 1913, стр. 458. . В Рейнском союзе не удалось собрать много конскриптов. Духовенство призывало к неповиновению в Бельгии. Все это отражалось на моральном состоянии войск. Доверять пока можно было только французским и польским войскам, на остальные же контингенты нельзя было рассчитывать, и их приходилось ставить на охрану тылов и коммуникаций. Наполеон хорошо понимал, что держать «большую армию» в руках он сможет, лишь пока ей будут сопутствовать успехи. Поэтому он стремился к генеральному сражению, рассчитывая в нем сразу же разгромить противника. Он верил в себя и был убежден в благополучном исходе похода на Россию.