Елена Прудникова - Берия, последний рыцарь Сталина

Так что у Кагановича была причина десять лет спустя клеймить Берию позором на пленуме ЦК.

Что же дальше делал Берия? «Обсудив ситуацию, отец по согласованию с Москвой принял решение о создании двух отдельных армий. Единый фронт в том виде, в каком он был до этого, себя не оправдал. Командующими армиями тогда же отец назначил двух молодых командиров. Оба, насколько я тогда понял, произвели на него хорошее впечатление своей компетентностью и решительностью. Речь – о Константине Николаевиче Леселидзе, будущем генерал-полковнике, Герое Советского Союза. Второй выдвиженец отца – Андрей Антонович Гречко». [48]

Короче: можно ли утверждать, что именно благодаря действиям Берии удалось отстоять Кавказ и не допустить немцев не только к мандариновым рощам, но и к бакинской нефти – судите сами.

Кстати, операция закончилась курьезом. Берию, естественно, ожидала благодарность, а вот Меркулов, его заместитель, получил от Сталина выговор – за то, что во время минирования нефтепромыслов находился буквально под носом у наступавших немцев, подвергая опасности свою жизнь, или, более того, рискуя попасть в плен. Меркулову досталось от Сталина, а Судоплатову от Берии – зачем он это допустил. А попробуй не допусти… Берии за неоправданный риск не попало ни от кого – а он ведь тоже не в тылу отсиживался.

Да, напоследок еще один нюанс. Судоплатов был хорошим разведчиком, но мало понимал в чисто военных нюансах и как-то раз заявил об этом на штабном совещании. И… получил втык от начальства. Берия сказал ему: «Надо серьезно изучать военные вопросы, товарищ Судоплатов. Не следует говорить, что вы некомпетентны…»

Он-то сам когда успевал?

К началу войны Берия был уже не только наркомом внутренних дел – 21 марта 1941 года его назначают заместителем председателя Совнаркома. В этом качестве он занимается не одним лишь НКВД, но обязан курировать и другие области. И, конечно же, избирает для себя промышленность.

Страна предельными темпами готовится к войне, в том числе и организационно. В военное время власть должна быть в одних руках, никакое разделение тут неуместно, и 7 мая 1941 года Сталин становится председателем Совнаркома СССР. Берии, его заместителю, поручено, помимо собственного наркомата, курировать наркоматы лесной, угольной и нефтяной промышленности, а также наркомат цветной металлургии – важнейшие оборонные отрасли. После начала войны к ним прибавляется еще и черная металлургия.

Но вскоре все изменилось.

30 июня, через неделю после начала войны, был учрежден чрезвычайный орган власти – Государственный Комитет Обороны. В его руках сосредотачивалась вся полнота власти в стране. Председателем ГКО стал Сталин. А кто входил в Комитет помимо него?

В изданных после 1953 года учебниках истории самого разного ранга из списка членов ГКО аккуратненько так изъяли Берию. Более того: например, в краткой истории Второй мировой войны образца 1985 (!) года, в указателе имен, приведенном в конце книги, где присутствуют такие персоны, как Овидий и Шандор Петефи, Берии нет вовсе. Получается, что к этой войне он не имел ни малейшего отношения. Интересно, как это он умудрился остаться в стороне? И кто, черт возьми, позволил гаду, пока вся страна воюет, заниматься неизвестно какой ерундой?!. Неудивительно при эдакой забывчивости историков, что люди до сих пор полагают, будто у Берии было время самолично лупить на допросах арестованных и насиловать многочисленных школьниц.

На самом деле уже 30 июня Берия стал членом Государственного Комитета Обороны. Их всего-то было пять человек: Сталин, Молотов, Маленков, Берия, Ворошилов. Плюс трое уполномоченных: Вознесенский, Микоян, Каганович. Но очень скоро война стала вносить свои коррективы. Берия, в частности, постепенно «выжимал» других из самых важных оборонных областей. И это не потому, что другие плохо справлялись, это потому, конечно, что он интриговал … Вот только зачем ему столько лишней головной боли – брать на себя самые трудные и «провальные» участки работы? Странная какая-то интрига, не находите?

С 4 февраля 1942 года Берия вместо Вознесенского стал курировать производство вооружений и минометов, с 12 февраля – еще и боеприпасов. Взамен Вознесенский получил нефть, черную и цветную металлургию. Однако уже в июле 1941 года В. Н. Новиков, бывший замнаркома вооружений (наркомом во время войны был Д. Ф. Устинов), после начала войны переведенный в Москву, вспоминает такую сцену:

«Помнится, в конце июля 1941 г. Берия проводил совещание. Мы с Д. Ф. Устиновым были приглашены по поводу необходимости резкого увеличения выпуска винтовок. Сидели от Берии сбоку, шагах в семи-восьми. Производил он впечатление человека решительного. Лицо широкое, бритое, холеное с бледным оттенком, очки-пенсне. Волосы темные, лысина. На руках кольца. [49]По виду национальность понять трудно.

Вопрос к нам:

– Товарищ Устинов, когда вы по Ижевску выйдете на выпуск пяти тысяч винтовок в сутки?

Дмитрий Федорович попросил, чтобы по этому вопросу доложил его заместитель – Новиков, который еще недавно был директором этого завода и меньше месяца как переведен в Москву.

Я встал и доложил, что для достижения такого уровня потребуется не менее семи – восьми месяцев, так как сейчас выпускают порядка двух тысяч винтовок в сутки.

Берия нахмурился:

– Что же вы, товарищ Новиков, не знаете, что на фронте одних убивают или ранят, а другие ждут освободившиеся винтовки, а вы – семь месяцев… Это не годится, надо уложиться в три месяца. Вы завод знаете, кто еще может нам помочь?

Я ответил, что при любых условиях уложиться в назначенный срок невозможно…»

И что же сделал «злодей Берия»? Пригрозил стереть саботажника все в ту же лагерную пыль? Ничуть не бывало!

«…Создали комиссию из двух заместителей председателя Госплана В. В. Кузнецова и П. И. Кирпичникова и меня. Срок – два дня. Дать предложения, как выйти на пять тысяч винтовок в сутки за три месяца.

Сидели мы двое суток, почти не уезжая домой. Говорили с заводами, с главком и так далее, придумать ничего не могли. Кузнецов и Кирпичников склонялись согласиться с трехмесячным сроком. Я отказался подписать бумагу, ссылаясь на нереальность такого решения. Документ ушел с пометкой “т. Новиков от подписи отказался”.

Опять мы на докладе у Берии, опять полный кабинет народа, включая наркомов не только оборонных отраслей, но и других.

Дошла очередь до нашего вопроса. Берия читает бумагу. Обращаясь к Кузнецову, спрашивает, почему нет подписи Новикова?

Василий Васильевич отвечает, что Новиков считает сроки нереальными.

Тогда Берия ко мне довольно сердито:

– Какой срок ставить, товарищ Новиков?