Александр Рупасов - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Это обусловливает необходимость рассмотрения некоторых своеобразных черт протоколов Политбюро как исторического источника, способов подготовки и процедур принятия его решений, перспектив изыскания новых документов о внешнеполитической деятельности Политбюро.

I

Отправным пунктом для анализа протоколов Политбюро конца 1920-х – 1930-х гг. может явиться очевидная лаконичность большинства зафиксированных в них решений по внешнеполитическим делам. Как правило, подробные постановления принимались Политбюро при определении инструкций относительно переговорной позиции СССР, либо утверждении предназначенных для последующего обнародования деклараций. (Так, в протоколах Политбюро можно «обнаружить» утвержденные им тексты интервью Чичерина и Литвинова или «Законы юных пионеров» [15] См.: Протокол № 82 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 30.5.1929. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 742. Л. 7. . В тех случаях, когда рассматривалась целесообразность пересмотра отношений с теми или иными странами, тексты постановлений Политбюро обычно приобретали урезанную или сжатую форму [16] См., например, решения «О Польше» от 31.1.1929, «О Чехо-Словакии» от 10.5.1931 (раздел 1). , в них опускались указания на мотивы и международно-политический эффект, ожидаемый в результате выполнения предписываемых действий. Одной из причин тяготения к краткости являлось стремление обеспечить секретность принимаемых Политбюро решений. Болезненным уроком для высших партийных и государственных органов стало вторжение китайских спецслужб в помещение представительства СССР в Пекине (апрель 1927 г.), приведшее к захвату (и, позднее, обнародованию) секретных материалов НКИД и Коминтерна. По следам этой акции и проведенного в Москве разбирательства Политбюро 5 мая приняло обширное постановление «О пользовании секретными материалами». Оно открывалось напоминанием о «старом испытанном принципе, что секретные дела должны быть известны лишь тем, кому это абсолютно необходимо знать». Порядок пользования материалами высших партийных органов ужесточался. Для протоколов Политбюро и Пленумов ЦК устанавливался «не более, чем 3-дневный срок их возврата», а для выписок из протоколов – семидневный. Выписки из «особой папки» подлежали возврату в 24 часа; впрочем, трем государственным органам (НКИД, НКВМ, ОГПУ), а также ИККИ, являвшимся основными получателями подобного рода документов, разрешалось «оставление этих материалов на более продолжительный срок под личную ответственность руководителя учреждения». Постановление категорически запрещало хранить секретные материалы на правах личных архивов; Секретному отделу ЦК поручалось «затребовать от всех товарищей имеющиеся у них секретные материалы ЦК» [17] Цит. по: Приложение к постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О конспирации» от 16.5.1929//О.В. Хлевнюк и др. (сост.). Указ. соч. С. 75–77. Своевременность пересмотра режима делопроизводства ЦК ВКП(б) подтвердили обыски, проведенные британской полицией в здании Аркос и торговой делегации СССР в Лондоне в середине мая 1927 г. За этим последовало новое постановление Политбюро «О мерах конспирации», предписавшее «совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНО ОГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна и МОПРа», ежедневно менять шифры, «отменить систему широкой информации полпредств через рассылку особых докладов» (Протокол № 106 (особый № 84) закрытого заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 28.5.1927, п. 2. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 5. Л. 24). В сентябре 1927 г. Оргбюро и Политбюро обратили внимание на доклады полпредов в Центр. «Все секретные вопросы» отныне следовало «выделять из обычных текущих докладов» и пересылать в НКИД в одном экземпляре. Практику направления в Наркоминдел «всех обычных докладов в шести экземплярах» было решено сохранить (они, впрочем, снабжались грифом «совершенно секретно») (Протокол № 123 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 8.9.1927, п. 26 (опросом). – Там же. Оп. 3. Д. 650. Л. 7.). В начале следующего года Политбюро создало комиссию для индивидуального пересмотра личного состава всех полпредств (Протокол № 7 (особый № 7) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 26.1.1928, п. 5. – Там же. Оп. 162. Д. 6. Л. 15). . Недоверие к сложившейся системе, ощущение недостаточности мер по обеспечению секретности сказалось и в некоторых формулировках Политбюро. Одно из его решений (по вопросу «тт. Молотова и Пятницкого»), зафиксированное в «особом», т. е. «совершенно секретном», протоколе, дополнительно помечено «совершенно секретно» [18] К употреблению этого термина прибегал также Сталин в переписке с Чичериным (см.: Письмо И.В. Сталина Г.В.Чичерину, 31.5.1929. – Там же. Ф. 558. Оп. 2. Д. 48. Л. 8). . Начиная с 1927 г. эвфемизм «инстанция», широко употреблявшийся в переписке НКИД, стал порой применяться в «совершенно секретных» решениях Политбюро (в качестве самоназвания) [19] Если в материалах коллегии НКИД Политбюро фигурировало как «правительство» и «сессия», то во внутренней документации наркомата по военным и морским делам использовался только первый из этих терминов. . На протяжении последующих двух-трех лет режим секретности решений ЦК ВКП(б) продолжал совершенствоваться. В апреле 1929 г. вероятно, в связи с началом нового тура внутрипартийной борьбы, Объединенный пленум ЦК и ЦКК принял постановление, которым предписывалось: «Установить специальные меры, – вплоть до исключения из ЦК и из партии, – могущие гарантировать секретность решений ЦК и ПБ ЦК» [20] Это решение было повторено в постановлении от 5 ноября 1930 г. объединенного заседания Политбюро и Президиума ЦКК 4 ноября 1930 г. по делу группы Сырцова-Ломинадзе (Протокол объединенного заседания Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиума ЦКК ВКП(б) от 4.11.1930. – Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 802 Л. 3). . Резолюция пленума вскоре отозвалась развернутым решением «О конспирации», принятым Секретариатом ЦК ВКП(б) по указанию Политбюро (и утвержденным им). «Институт доверенных по 2-й категории (т. е. получающих секретные документы ЦК без права вскрытия)» ликвидировался, доверенные лица, обладающие правом вскрытия таких документов, оставлялись только у членов и кандидатов в члены Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК и членов Президиума ЦКК, выделенных для присутствия на заседаниях Политбюро и Оргбюро [21] Протокол № 121 заседания Секретариата ЦК ВКП(б) от 24.5.1929, п. 55. – Там же. Ф. 17. Оп. 113. Д. 731. Л. 11. .

Несмотря на принятые Политбюро меры, руководящие деятели партии и государства продолжали хранить в своих личных секретариатах постановления Политбюро с грифом «особая папка», возможно, с молчаливого согласия коллег [22] Например, постановление комиссии Политбюро о КПЗУ (касавшееся распределения сфер ответственности между партийными, государственными и коминтерновскими органами при ведении подрывной деятельности против Польши), утвержденное решением Политбюро 5 января 1928 г., осело в личном архиве генерального секретаря ЦК КП(б)У Л.М. Кагановича (Там же. Ф. 81. Оп. 3. Д. 133. Л. 93). Режим секретности в ведомственных архивах также оставлял желать лучшего. В обычном делопроизводстве Наркомторга исследователи обнаружили записку Чичерина в Политбюро ЦК РКП(б) и французские секретные документы, которые тот просил «уничтожить или держать в таком месте, где сохраняются наисекретнейшие документы» (См.: В.М. Головко, М.Г. Станчев, Г.И. Чернявский. Между Москвой и Западом: Дипломатическая деятельность Х.Г. Раковского. Харьков, 1994. С.289). . Однако на распространение важных решений Политбюро реагировало остро. В декабре 1928 г. «за рассылку по шести адресам архисекретного решения Политбюро ЦК ВКП(б) об Афганистане» заместитель наркома по иностранным делам Карахан получил выговор высшей партийной инстанции [23] Протокол № 56 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 27.12.1928, п. 19. – РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 718. Л. 4. . По всей вероятности, обычным явлением стала задержка адресатами протоколов Политбюро на срок свыше трех дней. Подтверждая установленный в 1927 г. порядок, Политбюро двумя годами позже распорядилось не посылать следующего протокола до возврата предыдущего, тем самым фактически санкционировав увеличение этого срока вдвое [24] Приложение 2 к постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) «О конспирации»//О.В. Хлевнюк и др. (сост.). Указ. соч. С.75 .