Юрий Слёзкин - Арктические зеркала

В последней четверти XVI в. за доступ к «сокровищам земли полуночной» соперничали хан Кучум из рода Чингизидов, собиравший дань пушниной с охотников и рыболовов Нижней Оби, и купеческая фамилия Строгановых, обладавшая царской грамотой на право добычи соли, торговли и обложения данью местных звероловов, а также на право удостоверяться, что «салтан Сибирский» не препятствует «нашим остяком, и вогуличам и югричам нашие дани в нашу казну давати» [36] Цит. по: Миллер Г.Ф. История Сибири. М., 1937. Т. 1. С. 339. См. также: Введенский А.А . Дом Строгановых в XVI–XVII вв. М., 1962. С. 79; Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. С. 113–118; Сибирские летописи. Россия. Археографическая комиссия. СПб., 1907. С. 5–6, 53. . Около 1581–1582 гг. казачье войско из нескольких сот человек, нанятое Строгановыми, усиленное местными «охочими людьми» и возглавляемое неким Ермаком Тимофеевичем, перешло за Уральские горы и после продлившейся год военной кампании разграбило столицу ханства. Мощь казачьего огнестрельного оружия и недостаток энтузиазма у части союзников Кучума решили исход дела, и «драгие лисицы, черные соболи и бобры» были посланы в Москву [37] Сибирские летописи. С. 24, 70, 131, 201, 208, 331; Скрынников Р.Г . Сибирская экспедиция Ермака. С. 142–222; Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. С. 236. . Лишенное центра, который связывал воедино сложную структуру местных союзов, Сибирское ханство быстро распалось. Ворота в Северную Азию были открыты, и сотни, а позже тысячи царских подданных устремились на восток в поисках пушнины.

Движение возглавляли независимые купцы и звероловы [38] Бахрушин С.В . Покрута на соболиных промыслах XVII в. // Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 3, ч. 1. С. 200–210. . Затем, «ревнуя о государевой прибыли» и не забывая о собственной, пришли служилые люди, наемники и казаки во главе с назначенными Москвой воеводами [39] Казаки получали жалованье или вознаграждение землей и служили государству, когда оно их призывало. По своей численности они намного превышали все другие группы служилых людей Сибири, и к концу XVII в. большинство других разрядов служилых людей влилось в казачьи ряды ( Lantzeff George V. Siberia in the Seventeenth Century: A Study of the Colonial Administration. Berkeley, Calif., 1943. P. 63–69; Armstrong Terence. Russian Settlement in the North. Cambridge, 1965. P. 65–68; Dmytryshin Basil . The Administrative Apparatus of the Russian Colony in Syberia and Northern Asia, 1581–1700 // The History of Siberia from Russian Conquest to Revolution / Ed. Alan Wood. London, 1991. P. 22; Сафронов Ф.Г . Русские на северо-востоке Азии в XVII – середине XIX в.: Управление, служилые люди, крестьяне, городское население. М., 1978. С. 68; Fisher Raymond H. The Russian Fur Trade. Р. 32). . Путешествуя по переплетающимся сибирским речным путям, они находили «новые земли», строили новые крепости (остроги) и налагали дань пушниной (ясак) на новых «иноземцев». Когда ресурсы пушнины истощались или ясачное население становилось слишком большим, чтобы им можно было управлять из одного острога, строили новый, и процесс повторялся [40] О русском завоевании Сибири см., в частности: Александров В.А . Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.). М., 1969; Бахрушин С.В. Очерки по истории колонизации Сибири; Fisher Raymond H. The Russian Fur Trade; Gibson, James R. Feeding the Russian Fur Trade: Provisionment of the Okhotsk Seaboard and the Kamchatka Peninsula, 1639–1856. Madison, 1969; Kerner Robert J. The Urge to the Sea: The Course of Russian History: The Role of Rivers, Portages, Ostrogs, Monasteries, and Furs. Berkeley, Calif., 1946; Lantzeff George V. Siberia in the Seventeenth Century; Lantzeff George V. and Pierce Richard A. Eastward to Empire: Exploration and Conquest on the Russian Open Frontier to 1750. Montreal, 1973; Сафронов Ф.Г. Русские на северо-востоке Азии. . Примерно через шестьдесят лет после похода Ермака Иван Москвитин достиг Охотского моря, а Семен Дежнев обогнул мыс, который ныне носит его имя. Дальше к югу продвижение Московского государства на Южный Урал, в верховья Енисея и бассейн Амура было остановлено степными кочевниками и пограничными аванпостами Маньчжурской империи. Так или иначе, именно северо-восток, – где меха были гуще, а народы были «небольшими», – привлекал большинство европейцев [41] В русском языке XVII в. «небольшие» означало «меньшие по численности». .

Наставления, которые они получали из Сибирского приказа в Москве, были последовательными и недвусмысленными:

И велеть тем служилым людем с ними промышленными, новых немирных землиц неясачных юкагирей и тунгусов и всяких иноземцев разных языков, которые по тем рекам и по иным по сторонним рекам живут, призывая, приводити под государеву, царскую высокую руку. И ясак с ним на государя имати ласкою, а не жесточью, и учинить тех землиц вперед под государевою, царскою высокою рукою в прямом холопстве в ясачных людех навеки неотступным [42] Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII в. на северо-востоке Азии: Сборник документов / Ред. Н.С. Орлова. М., 1951. С. 236–237. См. также: С. 135, 420, 423, 426; ДАИ, 2:263, 269, 7:137. .

«Ласка» (торговля) была предпочтительнее «жесточи» (войны), поскольку казалось, что она обеспечит государю «прибыль прочну и стоятельну». Согласно устной традиции, храбрость кетских воинов была подорвана русским хлебом [43] Долгих Б.О. Кеты. Иркутск, 1934. С. 14. . Для двух героев тунгусской сказки такую же роль сыграли хлеб и сахар: «Жевал, жевал тот [хлеб] – понравилось. Говорит по-эвенкийски: “Хорошо”. Потом взял сушку, съел: “Вкусно”. Съел сахар. “И не думай убивать хороших людей”, – говорит [другому]. Бросили [они] луки и начали есть» [44] Исторический фольклор эвенков: Сказания и предания / Ред. Г.М. Василевич. М., 1966. С. 294. . Другими популярными предметами были ножи, топоры, одежда, чай и цветные бусы, но самым большим спросом пользовались алкоголь и табак. Согласно одному юкагирскому рассказу, однажды небольшой отряд охотников встретил человека с волосами вокруг рта и последовал за ним к его дому. Там хозяин предложил им еды, которая пришлась юкагирам по вкусу, и особую воду, которую самый старший в отряде согласился попробовать после серьезных колебаний:

Выпил и говорит:

– Ребята, худых мыслей отнюдь не держите. Вот как живу, в течение своей жизни ни от кого такой воды не пробовал.

Потом опять выпил и снова перед нами воду поставил.

Выпил другой старик и говорит:

– Нет, ребята, видно, старик этот правду сказал, уж очень вкусная вода.

Выпил снова тот старик и перед нами поставил.

– Теперь, – говорит, – юноши попробуйте.

Мы тоже попробовали и сказали:

– Да, наши старики сказали правду.

Потом опять один старик говорит:

– Я же сразу почувствовал и сказал, чтобы вы не имели худых мыслей.

Потом нас всех кормили и поили. Стали друзья нам рассказывать, но мы ничего не понимали, показываем им на уши.

Они нам показали что-то загнутое, блестящее. Взяли мы, посмотрели, в середине что-то прорублено. Вложили что-то туда, потом огонь принесли. Потом эту штуку к нашим ртам поднесли. Потом эту штуку взяли и стали все сосать. Сидели мы и разговаривали знаками. Они сказали нам: