Герберт Дирксен - Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

фон Дирксен Герберт

Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики

Пер. с англ. Н. Ю. Лихачевой

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Герберт фон Дирксен - потомственный дипломат, выходец из богатой прусской семьи, двадцать лет прослужил в германском МИДе, где достаточно быстро и успешно продвигался по служебной лестнице. "Москва, Токио, Лондон" - это своего рода отчет о развитии германской внешней политики 1919-1939 годов - с конца Первой мировой войны до начала военных действий Второй мировой войны. "Москва, Токио, Лондон" - не обвинение, не попытка оправдаться и защититься, но ответственный вклад в понимание двух критических десятилетий истории и нынешней мировой политической ситуации. На русском языке книга выходит впервые.

Содержание

Предисловие

Введение

Глава 1. В МИДе (1918-1925)

Глава 2. Восточный отдел (1925-1928)

Глава 3. Посол в Москве

Глава 4. Посол в Токио (1933-1938)

Глава 5. Посол в Лондоне

Глава 6. Война и катастрофа

Глава 7. Беженцы

Приложение

Примечания

Предисловие

Эта книга была написана по-английски в 1947-1948 годах. Первоначально она задумывалась более полной по объему, и в ней я пытался дать исчерпывающее описание жизни и деятельности выходца из восточных провинций Германии - Пруссии. Поскольку рукопись оказалась слишком объемной для публикации, пришлось ограничиться лишь ее политическим ядром.

Я в огромном долгу перед м-ром Ф.А. Войтом, который отредактировал и сократил рукопись до ее нынешнего размера. Я также хочу выразить свою благодарность проф. Хаферкорну из Гамбурга за исправления, сделанные им в английском тексте.

Будучи беженцем из Силезии и потому, соответственно, не имея возможности пользоваться своими личными архивами, я вынужден был при написании этой книги полагаться лишь на свою память. И только глава, касающаяся моей деятельности в Лондоне, была написана после того, как я изучил все документы, опубликованные недавно американским, британским и русским правительствами.

Цель этой книги - рассказать о политической карьере человека, проработавшего исключительно в восточно-европейских и дальневосточных странах. Вопрос, столь часто поднимаемый в наши дни, а именно ограничена ли задача посла в наш технический век лишь функциями почтальона и, соответственно, стоит ли читать его воспоминания, нет нужды подробно обсуждать здесь. Ответ на этот вопрос зависит главным образом от личности самого посла и от политической ситуации в его стране и в стране, где он аккредитован.

Что до задач, которые мне пришлось решать, читатель может прийти к выводу, что я играл активную роль в Москве, тогда как в Токио был лишь наблюдателем.

А вот в Лондоне, выполняя задачу, возложенную на меня Гитлером, я действительно мог служить лишь письмоносцем. Мои попытки освободиться от оков навязанных мне официальных предписаний и противостоять политике, которая неизбежно вела к катастрофе Второй мировой войны, оказались тщетными.

Введение

Для человека, пишущего книгу на неродном языке, рассчитанную на читателя чужой страны, очень важно начать повествование с короткого описания своего прошлого - важнее, чем для писателя, обращающегося к соотечественникам. Поэтому и я начну с краткого изложения истории моей семьи и моей жизни до того момента, как я поступил на дипломатическую службу.

Дирксены были меннонитами датского происхождения. Из-за религиозных гонений они в XVII веке, подобно тысячам своих соотечественников, эмигрировали из Дании и поселились в Данциге и в низовьях Вислы. Мои предки, обеспеченные торговцы, осели непосредственно в Данциге. Когда Пруссия стала королевством и первые его короли, опираясь на мощную армию и государственный аппарат, создали новое государство, мои предки пошли на службу к королям Пруссии, в основном в качестве юристов.

С тех пор и по сей день едва ли кто из членов нашей семьи выбрал себе другую профессию, кроме профессии государственного служащего. Мой прадед, профессор права в университетах Кенигсберга и Берлина, был одним из лучших специалистов своего времени по римскому праву. Членом рейхстага и Herrnhouse - прусской Палаты лордов был мой дед, который выдержал экзамен по юриспруденции, поступил на службу в МИД и кроме двух лет, проведенных в Лондоне на протяжении всей своей карьеры руководил в министерстве отделом международного права. Страстный коллекционер предметов средневекового искусства, он с изысканным вкусом обставил свой берлинский дом, который выстроил рядом с домом своего отца на Маргаретштрассе. Он не изменил этой страсти и когда купил прекрасное имение в Силезии, близ Гродицберга. Потом он вышел в отставку и провел остаток жизни, управляя имением.

В то время как семья отца жила в Пруссии и была совершенно прусской по своему внутреннему устройству и традициям, семья матери происходила из Западной Германии. Шницлеры были одной из старейших семей Кельна. На протяжении более полутора веков члены этой семьи вместе с представителями другой аристократической семьи Кельна, Штейнами, были партнерами, владевшими хорошо известным банком "Н. Г. Штейн". Мои дед и бабка по материнской линии в течение зимы жили в своем старом, величественном доме близ собора, тогда как лето проводили на вилле в Роландсеке - одном из наиболее красивых и известных мест на Рейне.

Традиции семьи предопределили и мою карьеру. Не отличаясь хорошим здоровьем - я страдал астмой, я провел детство под плотной опекой нянек и гувернеров. Я ходил в ту же самую школу, что и мой отец, где меня учили те же самые учителя, которые учили и его. Я без труда сдал выпускные экзамены, компенсируя наследственную неспособность к математике любовью к истории и языкам.

Мне не приходилось беспокоиться относительно своего будущего. Процесс обучения государственного служащего неизменно проходил в три этапа, совершенно отличных друг от друга, но сходившихся в итоге в одной важной точке - подготовке чиновников высочайшей квалификации для государственной службы.

Я начал обучение в Гейдельберге, сразу же вступив в студенческое общество. Эти студенческие союзы подвергались резкой критике за свою реакционность, за поощрение пьянства и за нелепые, абсурдные дуэли. Но если обвинения в пьянстве были справедливы, то дуэли были не более жестокими, нежели матчи по боксу, и так же способствовали воспитанию смелости и мужественности. А что до обвинений в реакционности, то это легко опровергается тем фактом, что все эти студенческие общества избирали своих президентов тайным голосованием. Более того, я могу сказать, что потери того союза, членом которого я был, в ходе обеих войн были не меньше, если не больше потерь других обществ. Треть моих друзей-студентов времен гейдельбергских дней была убита на фронтах Первой мировой войны.