Александр Дюма - Кучер кабриолета

"Идем", - сказал мне хозяин.

Мы подоспели вовремя.

Капитан Дюмон повалил г-на Альфреда и придавив его коленом, собирался свернуть ему голову, словно какому-нибудь куренку. Мой хозяин разнял их.

Господин Альфред встал на ноги; он был бледен, взгляд неподвижен, зубы крепко сжаты. Он не удостоил ни одним взглядом мадемуазель Марию, по-прежнему лежавшую без чувств, а подошел к моему хозяину, который ожидал его, скрестив на груди руки.

"Эжен, - сказал он, - я не знал, что у вас не квартира, а разбойничий притон. Теперь я приду к вам не иначе, как с пистолетом в каждой руке, слышите?"

"Именно так я и надеюсь вас видеть, - ответил мой хозяин, - ведь если вы явитесь как гость, я тут же выгоню вас".

"Капитан, - обратился господин Альфред к отцу Марии, - не забудьте, что я также и ваш должник".

"И этот долг вы немедленно уплатите мне, - сказал капитан, - ибо я вас не покину".

"Будь по-вашему".

"Заря уже занимается, - заметил господин Дюмон. - Ступайте за оружием".

"У меня имеются и шпаги, и пистолеты", - заметил мой хозяин.

"Встретимся через час в Булонском лесу, у ворот Майо", - сказал господин Альфред.

"Да, ровно через час, - ответил разом мой хозяин и капитан. - Ступайте за свидетелями".

Господин Альфред вышел.

Капитан склонился над кроватью дочери. Г-н Эжен хотел было позвать сиделку, чтобы привести в чувство мадемуазель Марию.

"Нет, нет, - воскликнул отец, - пусть лучше ничего не знает. Мария, мое дорогое дитя, прощай! Если я буду убит, вы отомстите за меня, не так ли, господин Эжен? И не покинете сиротки?"

"Клянусь в этом жизнью вашей дочери, - ответил мой хозяин, бросаясь в объятия несчастного отца. - Кантийон, сходи за извозчиком".

"Слушаюсь, сударь. А я поеду с вами?"

"Да, поедешь".

Еще раз поцеловав дочь, капитан позвал сиделку. "Прошу вас, приведите ее в чувство, а если она спросит, где я, скажите, что я скоро вернусь. А теперь едемте, мой юный друг".

И оба прошли в кабинет г-на Эжена. Когда я вернулся с извозчиком, они ждали меня внизу. Капитан засунул пистолеты к себе в карманы, г-н Эжен нес под плащом шпаги.

"Извозчик, в Булонский лес!"

"Если меня убьют, - проговорил капитан, - передайте это обручальное кольцо моей несчастной Марии: оно принадлежало ее матери, достойнейшей женщине, которую призвал к себе Господь Бог. Надеюсь, что там, на небе, больше справедливости, чем в нашей земной юдоли. Распорядитесь, кроме того, мой юный друг, чтобы меня похоронили при шпаге и с моим боевым крестом. У меня нет друзей, кроме вас, нет родственников, кроме дочери. Таким образом, за моим гробом пойдете только вы двое - больше никого не будет".

"Зачем такие мрачные мысли, капитан? Они не к лицу отставному военному".

Капитан грустно улыбнулся.

"Жизнь плохо сложилась для меня после тысяча восемьсот пятнадцатого года, господин Эжен. А раз вы обещали оберегать мою дочь, я спокоен: для нее лучше иметь молодого и богатого покровителя, чем старого и нищего отца".

Капитан умолк, г-н Эжен не посмел ему возражать, и старик ничего больше не сказал до самого места дуэли.

Какой-то кабриолет следовал за нами. Когда он остановился, из него вышел г-н Альфред в сопровождении двух свидетелей. Один из них приблизился к нам.

"Какое оружие выбрал капитан?"

"Пистолеты", - ответил старик.

"Оставайся в карете, жди меня и охраняй шпаги", - сказал мне хозяин.

И тут же пятеро углубились в лес.

Не прошло и десяти минут, как раздались два выстрела. Я подскочил на месте, словно не ожидал этого. Все было кончено для одного из противников, ибо в последующие десять минут выстрелы не возобновились.

Я забился в уголок кареты, боясь выглянуть наружу. Дверца неожиданно распахнулась.

"Кантийон, где шпаги?" - спросил меня хозяин.

Я подал ему оружие. Он протянул руку: на его пальце блеснуло кольцо капитана.

"А... а что... отец мадемуазель Марии?" - пробормотал я.

"Убит!"

"Так значит, эти шпаги?.."

"Для меня".

"Во имя Бога, дозвольте мне сопровождать вас".

"Идем, если хочешь".

Я соскочил с извозчика. Сердце у меня так сжалось от страха, что стало меньше горчичного зерна, а сам я дрожал как в лихорадке. Хозяин мой вошел в лес, я последовал за ним.

Едва мы сделали десять шагов, как увидели г-на Альфреда: он стоял со своими свидетелями и что-то говорил им, смеясь.

"Осторожнее", - крикнул хозяин, толкнув меня в бок.

Я отскочил назад. В самом деле, я чуть было не наступил на тело капитана.

Господин Эжен бросил быстрый взгляд на труп и, подойдя к своему противнику и его свидетелям, положил обе шпаги на землю.

"Благоволите проверить, господа, - сказал он, - одинаковой ли они длины".

"Стало быть, вы не желаете откладывать поединок на завтра?" - спросил один из свидетелей.

"Ни в коем случае!"

"Будьте покойны, друзья, - проговорил г-н Альфред, - я нисколько не устал, но охотно выпил бы стакан воды".

"Кантийон, сходи за водой для господина Альфреда", - приказал мне хозяин.

Мне до смерти не хотелось уходить в такую минуту, но г-н Эжен повелительно махнул рукой, и я направился к ресторану, тому, что стоит у входа в лес, - мы были от него в каких-нибудь ста шагах. Я мигом воротился назад и подал стакан г-ну Альфреду, говоря про себя: "Чтоб ты подавился!" Он взял стакан, рука у него не дрожала, но я отметил, беря обратно пустой стакан, что на нем остались отметины, так сильно он закусил его край.

Бросив через плечо стакан, я подошел к хозяину и увидел, что за время моего отсутствия он успел подготовиться к поединку. На нем остались лишь штаны и рубашка, рукава которой он засучил выше локтя.

"Вы ничего не желаете наказать мне?" - спросил я, приближаясь к нему.

"Нет, - ответил он. - У меня нет ни отца, ни матери. В случае моей смерти..."

Он написал несколько слов на клочке бумаги.

"В случае моей смерти, ты отдашь эту записку Марии..."

Он опять взглянул на бездыханное тело капитана и, направляясь к своему противнику, проговорил:

"Ну что ж, приступим, господа".

"Но у вас нет свидетелей", - возразил г-н Альфред.

"Вы уступите мне одного из своих".

"Эрнест, перейдите на сторону господина Эжена".

Один свидетель приблизился к моему хозяину, другой взял оружие, поставил противников в четырех шагах друг от друга, вложил им в руки эфесы шпаг и отошел в сторону со словами:

"Начинайте, господа".

В тот же миг противники шагнули вперед, и клинки их скрестились у самых рукояток.

"Отойдите назад", - сказал мой хозяин.

"Не в моих правилах отступать", - ответил г-н Альфред.

"Хорошо".

Господин Эжен шагнул назад и встал в оборонительную позицию.

Я пережил страшные десять минут. Шпаги вились, как змеи, одна возле другой. Г-н Альфред наносил удары, а мой хозяин, следя глазами за его шпагой, парировал их с таким спокойствием, словно находился в фехтовальной школе. Я себя не помнил от гнева. Будь здесь слуга г-на Альфреда, я, кажется, задушил бы его.