Александр Дюма - Сальватор

Сальватор указал Петрусу на письмо.

- Рука уверенная, почерк размашистый, буквы ровные, четкие, писавший не пытался изменить почерк. Это доказывает, что автор настоящих строк не боялся быть узнанным: почерк точно отражает ум диктовавшего. Человек, состряпавший это послание, не только ловок, но и решителен; он отлично знает, что рискует угодить на галеры, но не колеблется ни единой буквой, все строчки ровны как одна, написано ясно и четко, словно автор счетовод. Итак, перед нами ловкий, смелый и решительный противник. Ну что же, я всегда предпочитаю хитрости открытый бой. Так мы и будем действовать.

- Действовать? - переспросил Петрус.

- Я хотел сказать: "Я буду действовать".

- Если вы обещаете мне взяться за это дело, у вас, стало быть, есть какая-то надежда? - продолжал Петрус.

- Теперь у меня больше чем надежда - уверенность!

- Сальватор! - вскричал Петрус, бледнея от радости почти так же сильно, как перед тем от ужаса. - Сальватор! Не шутите такими вещами.

- Говорю вам, друг мой, мы имеем дело с серьезным противником. Но вы видели меня за работой и знаете, что я чертовски вынослив. Где Регина?

- Вернулась к себе и с нетерпением ждет, когда Фрагола принесет ей ответ.

- Значит, она рассчитывала на Фраголу?

- Как я - на вас.

- Вы оба были правы. Приятно иметь друзей, которые в нас верят.

- Боже мой! Я даже не смею спросить вас, Сальватор...

- Надевай мантильку и шляпку, Фрагола! Бери карету, поезжай к Регине, скажи, чтобы вернула госпоже де Маранд ожерелье и банковские билеты. Передай, чтобы она убрала свои собственные бриллианты в футляр, а деньги в кошелек. Посоветуй ей сохранять спокойствие и не тревожиться, а в полночь зажечь свечу в указанном окне.

- Бегу! - отозвалась Фрагола, ничуть не удивленная таким поручением.

Она поспешила в свою комнату за накидкой и шляпой - Если Регина подаст такой знак, - заметил Петрус Сальватору, - завтра в это же время человек придет требовать Денег.

- Несомненно.

- Что же она будет делать?

- Даст ему деньги.

- Кто же даст их ей?

- Я, - молвил Сальватор.

- Вы? - не поверил Петрус, решив, что Сальватор сошел с ума.

- Я.

- Где же вы-то их возьмете?

- Это не должно вас беспокоить.

- Ах, друг мой, пока я их не увижу, я, признаться...

- До чего вы недоверчивы, Петрус! А ведь у вас был предшественник, Фома неверующий! Как и он, вы все увидите собственными глазами.

- Когда?

- Завтра.

- Полмиллиона франков?

- Разложенные на десять пачек, чтобы избавить Регину от необходимости раскладывать их самой. В каждой пачке, как сказано в письме, будет по десять пятитысячных билетов.

- Фальшивые? - пролепетал Петрус.

- За кого вы меня принимаете? - возмутился Сальватор. - У меня нет никакого желания, чтобы наш человек отправил меня на галеры: это будут настоящие пятитысячные билеты, подписанные красными чернилами и с необходимой надписью: "За подделку - смертная казнь".

- Вот и я! - сказала Фрагола, готовая отправиться в путь.

- Ты помнишь, что должна передать?

- "Верни госпоже Маранд ожерелье и банковские билеты; убери свои собственные бриллианты в футляр, а деньги в кошелек; в указанное время подай условный сигнал".

- Какой именно сигнал?

- Надо зажечь свечу в крайнем окне флигеля.

- Вот что значит быть подругой комиссионера! - рассмеялся Сальватор. Вот так исполняются поручения! Лети, голубка моя, из ковчега!

Сальватор проводил Фраголу влюбленными глазами.

А Петрус был готов расцеловать ее ножки, торопившиеся отнести добрую весть подруге.

- Как мне отблагодарить вас за оказанную услугу! - вскричал Петрус, бросаясь в объятия друга, когда за Фраголой захлопнулась дверь.

- Лучше всего позабыть о ней, - с невозмутимой улыбкой отвечал Сальватор.

- Неужели я ничем не могу быть вам полезен?

- Совершенно ничем, мой друг.

- Скажите все-таки, что я должен делать.

- Сохранять полное спокойствие.

- И где мне находиться?

- Да где хотите. Дома, например.

- Я не смогу усидеть на месте.

- В таком случае погуляйте, покатайтесь верхом, отправляйтесь в Бельвиль, в Фонтеней-о-Роз, в Бонди, на Монмартр, в Сен-Жермен, в Версаль. Поезжайте куда угодно, только не на бульвар Инвалидов.

- А как же Регина?

- Фрагола ее успокоит, и я уверен, что лучше ей побыть с Региной, чем вам.

- Мне кажется, это сон, Сальватор.

- Да, только дурной. Будем надеяться, что закончится он лучше, чем начался.

- И вы говорите, что завтра я увижу пятьсот тысяч франков в банковских билетах?

- В котором часу вы будете у себя?

- В любое время; весь день, если нужно.

- Вы же сказали, что не сможете усидеть на месте.

- Вы правы, я сам не знаю что говорю. Завтра в десять, если угодно, дорогой Сальватор.

- В десять часов вечера.

- Позвольте теперь мне откланяться. Мне нужно на воздух, я задыхаюсь.

- Подождите, мне тоже пора уходить. Выйдем вместе!

- Ах, Боже мой, Боже мой! - вскричал Петрус, замахав в воздухе руками. - Не сплю ли я? Это не сон? Неужели мы спасены?!

Он с шумом выдохнул воздух.

Тем временем Сальватор зашел в спальню, приблизился к секретеру розового дерева, взял из ящичка с секретом гербовую бумагу, исписанную мелким почерком, и опустил ее в боковой карман бархатного камзола.

Молодые люди сбежали по лестнице, оставив Роланда сторожить дом.

На пороге Сальватор протянул Петрусу руку.

- Нам не по пути? - спросил тот.

- Не думаю, - покачал головой Сальватор. - Вы, по всей вероятности, идете на улицу Нотр-Дам-де-Шан, а я, разумеется, на улицу О-Фер.

- Как?! Вы отправляетесь?..

- ...на свое обычное место! - рассмеялся Сальватор. - Рыночные торговки давно меня не видели. Кроме того, должен признаться, мне необходимо выполнить одно-два поручения, чтобы полностью собрать для вас полмиллиона франков.

Продолжая улыбаться, Сальватор помахал Петрусу рукой, и тот задумчиво побрел на улицу Нотр-Дам-де-Шан.

Нам нечего делать в мастерской художника, а потому последуем за Сальватором, но не на улицу О-Фер, где ему нечего было делать, а на Вареннскую улицу, где располагалась контора достойного нотариуса, которого мы уже имели честь представить нашим читателям под именем мэтра Пьера-Николя Баратто.

XIII

Нотариус-мошенник

Нотариусы что цыплята, с той лишь разницей, что цыплят едим мы, а нотариусы едят нас. Существуют хорошие и плохие нотариусы, как есть хорошие и плохие цыплята.

Господин Баратто принадлежал к этой последней категории: это был плохой нотариус в полном смысле этого слова, хотя пользовался в Сен-Жерменском предместье репутацией неподкупного человека, каким слыл в Ванвре честнейший г-н Жерар.

Стоял вопрос о том, чтобы вознаградить его за такую порядочность и избрать мэром, депутатом, государственным советником или кем-нибудь еще в этом роде.