Александр Дюма - Сальватор

- Ага! - нарушил тишину г-н Жакаль - Это вы, дорогой господин Сальватор! А я и не знал, что вы в Париже - Я вернулся всего несколько дней назад, - отозвался Сальватор.

- Какому новому обстоятельству я обязан удовольствием видеть вас? Ведь вы, неблагодарный, являетесь лишь в самом крайнем случае!

Сальватор улыбнулся.

- Мы не всегда делаем то, что хочется, - сказал он. - И потом, я много разъезжаю.

- Откуда же вы приехали на сей раз, господин путешественник?

- Из Ванвра.

- Эге! Уж не приударили ли вы за любовницей господина де Маранда, как ваш друг Жан Робер - за его женой? Бедному банкиру не поздоровится!

И господин Жакаль поднес к носу огромную понюшку табаку.

- Нет, - покачал головой Сальватор - Нет... Я навещал одного из ваших друзей.

- Моих друзей?.. - переспросил г-н Жакаль, делая вид, что пытается вспомнить.

- Или одного из ваших знакомых, я бы так сказал - Вы поставили меня в затруднительное положение, - заметил г-н Жакаль. - Друзей у меня мало, и я мог бы угадать, о ком вы говорите. Но знакомых у меня без счета - Я не заставлю вас долго гадать, - без тени улыбки произнес молодой человек. - Я только что был у господина Жерара.

- У господина Жерара! - повторил начальник полиции, сунув пальцы глубоко в табакерку. - У господина Жерара! Что это значит? Да вы, верно, ошибаетесь, дорогой господин Сальватор, не знаю я никакого Жерара.

- Знаете! Достаточно одного слова или, вернее, одной подробности, и вы сейчас же его вспомните: это тот самый человек, что совершил преступление, за которое вы собираетесь завтра казнить господина Сарранти.

- Ба! - вскричал г-н Жакаль, с шумом вдыхая щепоть табаку. - Вы уверены в том, что говорите? Вы полагаете, я знаю этого человека, убийцу? Фи!

- Господин Жакаль! - молвил Сальватор. - Наше время дорого нам обоим, и не следует его терять ни вам, ни мне, хотя употребляем мы его по-разному и цели у нас с вами разные. Так давайте употребим его с пользой. Выслушайте меня, не перебивая. Кстати, мы знакомы слишком давно, чтобы ломать друг перед другом комедию. Вы обладаете определенной властью, я - тоже, и вы это знаете. Я не хочу напоминать, что спас вам жизнь. Мне бы только хотелось сказать, что тот, кто поднимет на меня руку, переживет меня не больше чем на один день.

- Это мне известно, - сказал г-н Жакаль. - Но поверьте, я ставлю свой долг превыше собственной жизни, и, угрожая мне...

- Я вам не угрожаю, и в доказательство моих добрых намерений утвердительную форму я сменю на вопросительную.

Вы верите, что поднявший на меня руку переживет меня?

- Нет, - не дрогнув, ответил г-н Жакаль.

- Ничего другого я не хотел вам сказать... Теперь ближе к делу! Завтра состоится казнь господина Сарранти.

- А я и забыл о ней!

- Короткая у вас память. Ведь нынче в пять часов пополудни вы сами приказали предупредить палача, что он должен быть завтра наготове.

- Какого черта вы так печетесь об этом Сарранти?

- Это отец моего лучшего друга, аббата Доминика.

- Да, знаю. Несчастный молодой человек добился даже трехмесячной отсрочки по милости короля, иначе его отца казнили бы еще полтора месяца назад. Аббат ходил в Рим, не знаю зачем, но, видимо, не сумел добиться своего или умер в дороге:

его с тех пор так никто и не видел. Это большое несчастье!

- Не такое большое, как вы полагаете, господин Жакаль; пока он ходил в Рим добиваться милости для отца, я остался здесь, чтобы свершилась справедливость. Я взялся за дело и с Божьей помощью, не оставляющей добрых людей, весьма преуспел.

- Преуспели?

- Да, вопреки вашей воле; и это уже второй раз, господин Жакаль.

- Когда же был первый?

- Неужели вы забыли о Мине, которую похитил мой кузен Лоредан де Вальженез. Думаю, я не сообщаю вам ничего нового, не правда ли? Вы ведь знаете, что я Конрад?

- Должен вам признаться, я это подозревал.

- Я вам это сказал или, во всяком случае, намекнул, когда мы возвращались в вашей карете из Ба-Медона в тот день или, вернее, в ту ночь, когда опоздали и не успели спасти Коломбана, но сумели вернуть к жизни Кармелиту, да?

- Да, помню, - подтвердил г-н Жакаль. - Так вы говорите...

- ...что вы лучше меня знаете историю, которую я собираюсь вам рассказать. Однако вы должны знать, что и я знаю правду. Двое детей исчезли из парка Вири. В их исчезновении обвинили господина Сарранти. Ошибка! Один из детей, мальчик по имени Виктор, был убит господином Жераром и зарыт в парке под дубом. А девочка, которую звали Леони и которая едва не была задушена его сожительницей Урсулой, подняла такой крик, что ей пришел на помощь пес и задушил мерзавку, хотевшую прирезать девочку. Напуганная до смерти Леони убежала, и на дороге в Фонтенбло ее подобрала цыганка. Вы ее знаете: зовут ее Броканта, она живет на Ульмской улице в доме номер четыре. Вы заходили к ней вместе с мэтром Жибасье накануне того дня, когда Розочка исчезла. Розочка и есть пропавшая Леони. Я о ней не беспокоился, я знал, что она в ваших руках. Говорю я вам сейчас о ней только так, для памяти.

Господин Жакаль издал характерное для него ворчание, лишь усиливавшее его сходство с животным, на которое намекало его имя.

- Что же касается мальчика, зарытого под деревом, то не стоит вам и говорить, как с помощью Бразила, а ныне - Роланда, я обнаружил его останки, когда занимался совсем другим делом. Вы знаете место, верно? Я вас туда возил. Правда, мальчика там не оказалось.

- Уж не думаете ли вы, что это я его оттуда украл? - спросил г-н Жакаль, поднося к носу огромную щепоть табаку.

- Не вы, а предупрежденный вами господин Жерар.

- Честнейший Жерар! Если бы ты слышал, что о тебе говорят, как бы ты оскорбился!

- Ошибаетесь, он бы не оскорбился, а затрясся от страха.

- Да с чего вы взяли, что тело мальчика похитил господин Жерар?

- Я сразу это понял. Я был в этом уверен настолько, что подумал: именно в свой ванврский особняк для большей безопасности господин Жерар мог перенести этот несчастный скелет.

Как вы понимаете, я выбрал ночь потемнее, вроде сегодняшней, помог Роланду перебраться через забор в сад, окружающий дом господина Жерара в Ванвре, потом забрался сам и приказал Роланду: "Ищи, собачка, ищи!" Роланд стал искать, и, хотя я бы не хотел прикладывать евангельское изречение к четвероногому существу, но он "обрел". Через десять минут он уже царапал траву на лужайке перед домом с таким остервенением, что я был вынужден удержать его за ошейник, иначе на следующий день на траве могли заметить неладное. Я был уверен, что труп зарыт именно там. Мы выбрались обратно тем же путем, что и забрались. Вот и вся история. Вы догадываетесь, что произошло потом, господин Жакаль? Не мог господин Сарранти, уже давно находящийся в тюрьме, три недели назад откопать труп мальчика под дубом и перенести его на лужайку ванврского особняка.