Игорь Можейко - 1185 год Восток - Запад

У Фридриха не было никакой надежды, что кардиналы изберут удобного для него папу. Но не было и единства между кардиналами. В Риме сидели люди Фридриха, которые не жалели денег и усилий, чтобы повернуть выборы в выгодную для себя сторону.

Пока шли споры и переговоры, Фридрих поспешил на юг. Весной 1159 года он осадил Кремону, союзницу Милана. Город отчаянно сопротивлялся. Милан также был осажден, но его могучие стены и сильная армия надежно противостояли германцам. Успехи армии Фридриха были умеренными. Отряды рыцарей грабили миланские земли, штурмовали замки, брали небольшие города, но главную свою задачу — взять Милан — они выполнить не могли.

Большинство кардиналов, составивших «сицилийскую» партию, которая опиралась на сицилийских норманнов, выступили за избрание «антигерманского» папы. Они выставили кандидатуру того самого кардинала Бандинелли, который столь смело вел себя на съезде германских князей. Оппозиция решила опереться на помощь Фридриха. Ее кандидатом был кардинал Октавиан. Однако победу одержал Бандинелли. За него проголосовало четырнадцать кардиналов, против — девять. Новый папа принял имя Александр III.

Тогда Фридрих пошел на смелый шаг. Он вывез оппозиционных кардиналов в Павию и провел там под охраной своих рыцарей церковный собор, который послушно утвердил Октавиана папой под именем Виктора IV. Так вместо одного папы стало два. Александр III тут же отлучил императора от церкви. В иной ситуации интердикт был бы серьезным оружием, но на этот раз он ничем Фридриху не грозил: у него в кармане был свой папа, который в ответ тут же отлучил от церкви Александра III.

Но в стратегии Фридриха было слабое место: Европа состояла не только из Германии и Италии. Другие европейские государи с опаской наблюдали за решительными действиями Барбароссы. Поэтому, когда Александр III обратился к королям Европы с просьбой о помощи, она была (по крайней мере на словах) немедленно оказана. На соборе в Тулузе в октябре 1160 года короли Франции, Англии и христианские короли Испании признали Александра III. Более того, византийский император Мануил также вмешался в европейскую игру, и его войска в Италии стали помогать папе.

Фридрих не отступал. Ему казалось, что восстановление его власти в Италии — лишь дело времени. Но его победы оказывались эфемерными. За ними обязательно следовало новое восстание. Итальянские города боролись за свое существование, Фридрих — за империю. Экономически итальянские коммуны были более развиты, чем Германская империя, а дома у Фридриха было достаточно врагов, которые ждали его поражений.

Кремона была наконец взята. Жителям было разрешено покинуть город, унося с собой лишь то, что можно было взять в руки. После этого в него вошли германские войска. Они разграбили Кремону, а затем разрушили ее.

Но Милан сопротивлялся. Только в марте 1162 года, измученный голодом, лишившийся надежды, город решил сдаться. Если миланцы проявили упорство, то и Фридриху нельзя было отказать в настойчивости. Он понимал, что, пока существует непокоренный Милан, Италия не сдалась.

Император отказался обсуждать условия сдачи с консулами Милана — он потребовал безоговорочной капитуляции.

Еще неделю тянулось ожидание. Миланцы понимали, что милости от завоевателя ждать нельзя. Но и продолжать сопротивление они не могли. Поэтому через неделю в ставку императора пришли все именитые люди Милана с непокрытыми головами, с ключами в руках.

На следующий день из городских ворот вышла длинная процессия. Все граждане Милана шли босые, с петлей на шее; головы их были посыпаны пеплом. В середине процессии двигалась повозка — символ города Милана. На ней было укреплено знамя города с изображением святого Амвросия.

Перед возвышением, на котором стоял трон Фридриха, процессия замерла. К ногам императора кинули знамена цехов и кварталов. Затем к трону приблизилась повозка. Фридрих поднял руку. По этому знаку загремели трубы, которые, по словам очевидца, «звучали как похоронная песнь над погибшей гордостью Милана». Повозку опрокинули, и священное знамя сорвали с нее.

Миланцы опустились на колени.

Фридрих сидел с каменным лицом, казалось не слыша стенаний поверженных врагов.

После того как миланцы трижды обратились к императору, он поднялся и произнес свой приговор: он прощает жителей города, но не прощает сам город. Стены Милана должпы быть разрушены, дома снесены. Никто никогда не будет жить в нем. Сами миланцы должны уйти из города, но консулы, судьи, знатные рыцари, старейшины торговых и ремесленных гильдий остаются у Фридриха заложниками.

Началось разрушение Милана.

Но оказалось, что зто выше сил победителей. Были снесены стены и некоторые башни, по центральной площади проведена символическая борозда — свидетельство того, что города больше нет.

Но город остался. И остались в нем жители, а значит, сохранилась жажда освобождения и мести. Потратив три года на осаду и победив Милан, Фридрих не добился победы. Судьба Милана лишь умножила число его врагов.

Имперская политика Фридриха разоряла не только Италию — она высасывала средства и из Германии, где частые и длительные отлучки императора усиливали брожение и раздоры между князьями. Росло недовольство и в городах. Жители крупнейшего из них, Майнца, восстали и убили архиепископа, который правил городом от имени императора.

Пока Фридрих, вернувшись в Германию, вновь занимался внутренними делами, его контроль над Италией ослабел. Воспользовавшись этим, Александр III в 1165 году освободил итальянские города от вассальной присяги Фридриху.

Фридрих был связан обязательствами, которые сам на себя наложил. Поражения ничему его не научили. Богатая Ломбардия не могла быть покорена. Но Фридрих вновь и вновь с бычьим упрямством вел своих рыцарей на юг.

Умер его «карманный» папа, а Александр III с помощью норманнов и византийцев укреплял свою власть. Союз против Германии налаживали итальянские города. Даже города, обычно стоявшие в оппозиции к Милану, вступили с ним в переговоры. К союзу склонились Брешия, Мантуя, Кремона, близки к нему были Венеция, Верона и Болонья.

И поэтому осенью 1166 года, так и не уладив дела дома и не смирив Генриха Льва, который все прочнее укреплялся на севере Германии, Барбаросса вновь поспешил в Италию.

После отчаянных боев императорской армии удалось взять Рим. Александр III в одежде паломника бежал на юг, а в Риме воцарился очередной антипапа Пасхалий III, привезенный в немецком обозе. Теперь можно было снова двинуться на непокорный Милан и наказать его за то, что он посмел восстановить свои стены.

Но тут жаркое итальянское лето нанесло удар — в переполненном паломниками и солдатами грязном, пыльном Риме вспыхнула эпидемия холеры. Болезнь косила не только жителей города, но и германскую знать. Даже канцлер империи архиепископ Райнальд стал ее жертвой.