Михаил Зефиров - Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО

В середине сентября железнодорожные станции на линии Саратов – Астрахань стали подвергаться бомбовым ударам по нескольку раз в день. Кроме того, все чаще фиксировались полеты вражеских самолетов над Среднеазиатской зоной ПВО, в т.ч. над г. Уральском, причем, учитывая большие пространства этой зоны, ясно, что некоторые из них пролетали над ней незамеченными постами ВНОС. В связи с этим в Западно-Казахстанской области объявили военное положение и ввели режим затемнения, в городах Уральске и Гурьеве были созданы городские комитеты обороны, объединившие руководство государственных, партийных и военных органов. В Уральске был создан оперативный узел связи с линиями проводов на Гурьев, Астрахань и Куйбышев. В Гурьеве была также создана военно-морская база кораблей Каспийской морской и Волжской речной флотилий, а также береговых частей и служб.

Каждый день на различных участках горели пассажирские и товарные вагоны, платформы с техникой, цистерны с нефтью. На большинстве станций были разбиты заправочные колонки для паровозов, склады с углем, стрелки и разъезды. Линии связи были разрушены почти на всем протяжении. Многокилометровые пробки и заторы, пожары, обгоревшие трупы людей, нефтяные лужи – такую картину можно было наблюдать в те дни от Палласовки до Харабали. Особенно большие разрушения наблюдались на 120-километровом участке Эльтон – Баскунчак. Органы Наркомата путей сообщений теряли контроль над обстановкой.

Поскольку железная дорога проходила по почти необитаемым районам, а линии связи проходили только вдоль магистрали и были разрушены, целые эшелоны просто пропадали без вести. В конце концов пришлось в качестве «разведчиков» использовать самолеты У-2. Пролетая над участками дороги, они фотографировали поездное положение, а затем данные передавались в Наркомат путей сообщений. Сложилась уникальная ситуация: в одно и то же время над железной дорогой летали советские и немецкие самолеты и производили аэрофотосъемку одних и тех же объектов. Вероятно, при «совместном» выполнении этих заданий «Юнкерсы» не раз встречались с «кукурузниками», только телетали гораздо ниже.

Особенно трудно приходилось железнодорожникам. Из-за того, что днем Люфтваффе полностью господствовали в воздухе, они вынуждены были ремонтировать пути ночью, в темноте. Каждый день из строя одновременно выходили множество участков, находящихся на большом расстоянии друг от друга, что сильно затрудняло работу. Людей катастрофически не хватало, поэтому к работам привлекалось местное население, в т.ч. женщины и дети. Техника и стройматериалы также имелись лишь в ограниченном количестве, посему качество ремонта оставляло желать лучшего. Из-за нехватки времени на засыпку воронок железнодорожники восстанавливали пути зигзагами, просто обходя рытвины и ямы, а также скопления сгоревших вагонов и цистерн. Когда холодная сентябрьская ночь заканчивалась, все начиналось сначала.

Вот как о сложной напряженной работе по перевозке железнодорожных грузов вспоминал железнодорожник М. В. Кошманов: «Немецкие самолеты-разведчики держали каждый поезд под наблюдением, и достаточно было из Астрахани выйти наливному составу, как на подходе к Верхнему Баскунчаку он подвергался бомбежке. Надо было искать выход. Посоветовались с диспетчерами и решили днем составы с наливными емкостями останавливать и пропускать через Верхний Баскунчак вагонами вперед. Таким образом, мы хотели ввести в заблуждение вражеских воздушных разведчиков».

Обратив внимание, что немецкие самолеты в первую очередь охотятся за нефтеналивными составами, железнодорожники стали обшивать цистерны досками, маскируя их под обычные вагоны, под платформы с лесом. Вдоль путей были вырыты капониры, в которых находились трактора и другая техника для быстрого растаскивания сгоревших вагонов. Но пробки все равно возникали. Никакого способа связи со станциями не было. Машинистам выдавали предупреждения, что впереди отправлен поезд с интервалом в 10 минут, и паровозные бригады обеспечивали безопасность движения своей бдительностью, а порой и ценой своей жизни. В дальнейшем для сопровождения нефтеналивных составов были сформированы подвижные противопожарные группы. В состав почти каждого эшелона включались один-два пожарных вагона и цистерна с водой.

Но, помимо больших потерь, возникала еще одна существенная проблема. До начала бомбежек движение эшелонов осуществлялось участками по 80—100 км, именно такое расстояние мог без дозаправки водой и углем преодолеть паровоз. Далее на участковой станции он отцеплялся от состава и переходил на другой путь, а эстафету принимал заправленный паровоз. Первый же, пополнив запасы, прицеплял состав, следующий в обратном направлении, и вел его до следующей участковой станции. Постоянные бомбардировки сломали этот порядок. Участковые станции были разрушены, резервуары с водой разбиты, уголь сгорел. В этих условиях приходилось включать в состав эшелона два-три, а иногда и пять полностью заправленных паровозов, которые почти безостановочно вели поезда от Астрахани до станции Урбах около Саратова. Кроме того, дополнительно прицеплялись вагоны с углем, а также платформы с зенитками. Все это значительно увеличило размеры эшелонов, превратив их фактически в огромные железнодорожные караваны.

Значительно сократилась скорость движения. В сентябре, а потом и в октябре на участке от Астрахани до Саратова поезда преодолевали за сутки не более 30—40 км, а на участке Баскунчак – Эльтон и того меньше. При этом простои на узловых станциях, несмотря на отчаянные усилия железнодорожников, доходили до семи суток [108]. В районе Саратова, Энгельса и Аткарска к 22 сентября скопились 5124 вагона, в т.ч. около тысячи с воинскими грузами, еще 2700 вагонов находились «в движении», переползая от станции к станции с черепашьей скоростью. Руководство железной дороги умоляло командование 8-й воздушной армии и 102-й авиадивизии усилить противовоздушную оборону хотя бы узловых станций. Но в условиях ожесточенных боев под Сталинградом сделать это не было никакой возможности.

18 сентября во время налета на станцию Джаныбек старшина С. Танов из 437-го ИАП перехватил группу Ju-88 и зашел в хвост одному из бомбардировщиков. Однако оружие, как обычно, заклинило, и летчику ничего не оставалось, как идти на таран. В последний момент пилот «Юнкерса» отвернул, и удар пришелся не по хвостовому оперению, а по крылу, у которого отлетела консоль. Сам Танов сразу же выпрыгнул на парашюте, однако стропы зацепились за падающий самолет и летчик погиб. Ju-88, несмотря на повреждения, развернулся на юго-запад, но, пролетев 20 км, начал разваливаться в воздухе и вскоре рухнул на землю на берегу озера Эльтон.