Николай Дубинин - Вечное движение (О жизни и о себе)

Экзамены в университете по русскому языку, математике, физике и обществоведению сдал благополучно. Однако меня не приняли. Я с ужасом не нашел своей фамилии в вывешенном списке лиц, принятых в университет. И объяснялось это очень просто. В ту пору было мне еще 16 лет. До 17, то есть до возраста, установленного в то время для поступления в университет, оставалось четыре месяца. Страшно возмущенный, побежал я в комсомольскую ячейку и сказал секретарю, что ехать обратно мне некуда и никуда из университета не уйду, что приехал учиться серьезно, и точка. Секретарь понял мое положение и пошел к ректору. Так я стал студентом.

Жить по приезде было негде. Недели три спал у студента на Сретенке, который был добрым приятелем Павла Брынцева. Главное воспоминание о том времени связано у меня с белыми французскими булками - так тогда назывались теперешние городские. Этими булками меня кормил хозяин комнаты. Из еды они казались мне верхом доступного для человека наслаждения. Затем Павел Брынцев и его товарищи пустили меня к себе в комнату в общежитии своего института. Это общежитие находилось в том комплексе зданий с внутренним двориком-парком, который занимает ныне Институт философии Академии наук СССР, по Волхонке, 14. Студенты жили в левом боковом флигельке, где помещается сейчас Институт языкознания Академии наук СССР, в доме по улице Маркса - Энгельса, 1/14. Думал ли я, сидя вечерами в садике внутри двора, какие бури будут бушевать в Институте философии в адрес генетики, да и в мой адрес, как затем в этих же стенах наступит признание генетики, понимание ее роли! А тогда, в те вечера осени 1923 года, мирный, большой, темный дом, казалось, спал, укрывшись за высокими сумрачными деревьями.

Прошло какое-то время, и я перешел в общежитие университета, находившееся на Смоленском бульваре, в доме 15, на котором ныне мемориальная доска в честь героя Великой Отечественной войны незабываемого генерала Дмитрия Михайловича Карбышева.

Рядом, на Сенной площади, в глубине за изгородью стояли дома Московского зоотехнического института. Сколько раз студентом я проходил мимо этих шумных зданий, где роилась молодежь, будущие зоотехники и ветеринары-животноводы. Не знал я тогда, как много в моей жизни еще будет связано с этим старинным учебным заведением России. Через пять лет именно в этом доме меня ожидали первые крупные шаги в науке. Здесь же я встретился с чудесными людьми, ставшими моими лучшими друзьями на всю жизнь: с Ксенией Александровной Паниной и ее мужем Александром Ивановичем Паниным, ныне профессором, доктором наук в области разведения животных, и с Яковом Лазаревичем Глембоцким. Моя дружба с ними выдержала все испытания. Много горечи испытал я во взаимоотношениях с людьми, то или иное время считавшимися моими друзьями. Но истинное золото дружбы на всю жизнь спаяло меня с Александром Ивановичем Паниным и Яковом Лазаревичем Глембоцким. Однако все это началось пять лет спустя после моего приезда на учебу в Москву.

Из преподавателей 2-го университета наибольшее впечатление оставил математик Павел Сергеевич Александров. В то время ему было 27 лет. Он с необычайным увлечением преподавал тогда нам основы высшей математики. Ныне П. С. Александров - академик, профессор МГУ, всемирно известный ученый, член Национальной академии наук США и других академий мира.

В первый год моей жизни в Москве, в 1924 году, Родину нашу и весь мир постигла величайшая утрата: в январе в Горках умер Владимир Ильич Ленин, основатель Коммунистической партии и первого в мире социалистического государства, вождь международного пролетариата. Как живо помнятся эти тяжкие дни в Москве! Страшные морозы сковали воздух, скрипел снег, клубился морозный белый туман, на улицах горели костры, бесконечный поток народа заполнял улицы и направлялся к Колонному залу Дома Союзов. Здесь с 23 по 27 января люди прощались с Лениным. 26 января Всесоюзный съезд Советов переименовал Петроград в Ленинград. Теперь нам кажется, что этот дивный город на Неве будто всегда был Ленинградом. Было принято постановление о сооружении Мавзолея В. И. Ленина в Москве на Красной площади.

27 января в 4 часа дня Москва замерла, и вместе с ней, тяжко задержав дыхание, замерла вся страна. Прервалась работа на предприятиях, остановилось движение на улицах и на железных дорогах. На пять минут международный пролетариат прекратил работу во всем мире. Артиллерийский салют, долгие скорбные гудки фабрик, заводов, паровозов разорвали небо Москвы и всей страны, возвещая о похоронах В. И. Ленина. Скорбная Москва стояла на улицах, слезы падали и на лету леденели. Страна клялась неуклонно идти по пути, намеченному В. И. Лениным, свято выполнять его заветы.

2-й Московский государственный университет был создан в 1918 году. Он размещался на Большой Пироговской улице, выходившей на Девичье поле, где расположен ансамбль зданий Новодевичьего монастыря, собор которого был построен еще в 1525 году. В 1598 году по этой улице проходил в Кремль избранный в Новодевичьем монастыре на царство Борис Годунов. Столетием позже в Новодевичий монастырь была заключена Петром I его сестра Софья, которая хотела свергнуть Петра и убить его. В монастыре были провиантские склады Наполеона, которые он при отступлении хотел, но не смог взорвать.

Все эти исторические факты производили на меня глубокое впечатление. Однако, осмотревшись на педагогическом факультете, я скоро понял, что здесь не так легко сбыться моим мечтам об исследовательской работе в области биологии. 2-й Московский университет готовил учителей, поэтому главное внимание уделял педагогике. Более глубоко вопросы науки были поставлены в 1-м Московском государственном университете, который назывался просто МГУ, и я решил во что бы то ни стало перейти в МГУ. Обратился в бюро комсомольской организации 2-го университета и все попросту рассказал, как чувствовал: что давно уже решил стать биологом, что за прошедшие полгода многое изучил помимо программы и что хочу изучать законы эволюции организмов. Члены бюро уже хорошо знали меня, поверили моему рассказу и стали активно помогать мне добиваться перевода.

И вот с бумагами от 2-го университета, с письмом от комсомольского бюро пошел я в МГУ и в 1925 году был переведен на биологическое отделение физико-математического факультета на первый курс, то есть с понижением, поскольку во 2-м МГУ я уже окончил два курса. Радости моей не было границ. Я перешел с Пироговки на Моховую, ныне улицу К. Маркса, в старое здание Московского государственного университета, где живут тени великих ученых - К. Ф. Рулье, И. М. Сеченова, И. И. Герасимова, К. А. Тимирязева...

В 20-х годах текущего столетия на биологическом отделении преподавали М. А. Мензбир, А. Н. Северцов, Н. К. Кольцов. Зоологический музей поблескивал стеклами шкафов, в которых хранились экспонаты диковинных птиц, зверей, насекомых. На антресолях Зоологического музея как-то рассерженный Михаил Александрович Мензбир, словно малышей, отчитал нас за шум у дверей его кабинета.