О. Варьяш - Португалия: дороги истории

Полумесяц маврской конницы начал атаку. Не приняв никаких мер предосторожности, Себастьян вступил в бой. Спустя самое малое время битва уже кипела и все поле заполнилось криками сражающихся, стуком щитов, лязгом доспехов и звоном оружия. Войско Себастьяна сражалось с такой неистовостью и упорством, тесня вражескую кавалерию, что был момент, когда показалось – португальцы близки к победе. Это было в тот миг, когда погиб Абд-аль-Малик.

Но военное счастье отвернулось от португальцев. Всадники арабов сильным ударом обрушились на арьергард, потрепав испанскую и португальскую конницу, и тем начали ужасный разгром христианского войска. Непривычка к боевым действиям португальских солдат, набранных из деревень, несогласованные действия фидалгу, слабость иноземных наемников привели к тому, что меньше чем через час поле битвы превратилось в сплошную массу конских и человеческих тел, доспехов и оружия. Почувствовав близость победы, арабы удвоили усилия.

Король Себастьян в измятых и залитых кровью доспехах не покидал поля боя; под ним трижды меняли лошадь. Вокруг него становилось все меньше приближенных. На предложения спастись он отвечал отказом. Последнее, что видели, – он бросился с мечом в руке навстречу маврам. О дальнейшей его судьбе достоверно ничего не известно.

Поражение было сокрушительным. Погибло до 6 тыс. человек со стороны мавров, 7–8 тыс. – со стороны христиан. Тысячи оказались в плену, в том числе такие знатные сеньоры, как граф де Барселуш, Антониу приор Крату, посол Испании и многие другие, [126]за кого впоследствии были выплачены немалые выкупы. [127]

Всех волновало, что же стало с португальским королем? Одни говорили, что он спасся, переплыв на противоположный берег реки, другие, что он мертв; один из приближенных утверждал, будто опознал его среди раздетых и ограбленных мертвых тел. Доставленный в лагерь арабов по приказу их нового правителя труп имел пять ран на голове и множество на теле. Пролежав не меньше суток на жаре, он уже тогда был плохо опознаваем, и это тоже способствовало впоследствии распространению слухов и легенд.

Найденное тело, одетое португальскими пленными, было передано им, а затем хранилось в Алькасер-Кибире до тех пор, пока осенью 1578 г. Филипп II не договорился о его выдаче. Сначала тело было перевезено в Сеуту и помещено в капеллу Сантъяго в церкви Троицы, а затем перенесено в главную часовню кафедрального собора. Но и здесь эти останки не обрели покоя: в 1582 г. Филипп II приказал перенести их в Лиссабон, так как исчезновение короля на поле боя, невозвращение его тела в Португалию породило множество легенд и надежд на то, что он остался жив, тем более что возвращение спустя годы из продолжительных и опаснейших путешествий для народа-мореплавателя не было в диковинку. Но к этому времени у Филиппа уже были особые причины желать, чтобы мертвый Себастьян все же вернулся раз и навсегда, и 11 декабря траурный кортеж прибыл в столицу, где состоялось захоронение в капелле церкви Санта-Мария де Белем.

Весть о разгроме португальских войск в Африке дошла до Португалии 10 августа, а 11-го было получено официальное уведомление из Суеты. Разгром такого масштаба, полная потеря армии были ни с чем не сравнимы. Вести, передаваемые из уст в уста, создавали ощущение катастрофы.

Правление страной было вручено кардиналу Энрике до получения точных известий о судьбе короля, а 24 августа пришли письма, подтверждавшие гибель короля и армии, что и было объявлено публично. Судьба трона Ависского магистра стала незавидной, так как среди реальных законных наследников виделась и фигура могущественного претендента – Филиппа II Испанского.

В африканских крепостях и фортах все были потрясены случившимся. В этой обстановке появление неких молодых фидалгу, спасшихся с поля боя и просивших в Арсиле отправить их в Португалию, наряду с той таинственностью и предосторожностями, с которыми они были приняты на борт галеона «Сан-Мартин», стало еще одним компонентом в рождении легенды о пропавшем короле Себастьяне.

Вплоть до того момента, как Себастьян поскакал с обнаженным мечом навстречу врагам, речь шла о подлинных событиях из жизни этого короля. Дальнейшее принадлежит легенде. Амбиции этого человека и его притязания на бессмертие были погребены в африканских песках. Но его трагическая неудача и гибель стали его бессмертием. Этот недальновидный и немудрый король возродился в легенде о «Сокровенном» короле Себастьяне, и его имя стало одним из самых знаменитых среди имен португальских королей.

Едва португальский флот достиг Лиссабона, как весть о чудесном спасении «Сокровенного» короля начала быстро распространяться по стране. Вера в то, что дон Себастьян не мертв, обретала все новых приверженцев не только в простом народе, но и среди знати и клира. Особенно актуальна она стала после смерти старого кардинала, пережившего племянника меньше, чем на два года, и не назначившего себе преемника, когда перед Португалией встал вопрос о престолонаследии.

Несмотря на сопротивление португальцев и попытки некоторых из знати захватить опустевший трон, Филипп II подкрепил свои законные притязания вводом в Португалию 20-тысячной армии под командованием известного герцога Альбы. В 1581 г. португальские кортесы в городе Томаре провозгласили Филиппа II королем Португалии и согласились войти в состав Испании на условиях определенной автономии. С этого времени на 60 лет Португалия лишилась суверенитета.

В этой ситуации легенда о Себастьяне приобрела черты патриотического мифа. Суть легенды состояла в том, что Себастьян жив, тайно вербует сторонников, и главное, возвратится. В легенде угадывались явные черты сопротивления иностранному владычеству.

Себастьянисты полагали, что милость божья уберегла короля и сохранила его в тайном месте, на пустынном острове, откуда он вернется, чтобы освободить Португалию от чужеземцев. Верили, что возвращение короля будет; предзнаменовано сверхъестественными событиями, что основышалось на давно имевших хождение сочинениях некоего Бандарры, башмачника из Транкозу. Они приобрели большую популярность и не раз осуждались инквизицией.

В одном из вариантов легенды рассказывалось, что короля держат в плену в Марокко, в другом – что испанцы заточили его в темницу. Для последней версии имелись исторические основания, ибо именно так поступил король Кастилии в конце XIV в. с одним из возможных претендентов на португальский престол, с сыном короля Педру и Инес де Кастро. А позже, в XVII в., такую судьбу испытал один из отпрысков Брагансского дома, не помышлявший о престоле, но тем не менее захваченный по наущению Филиппа IV и окончивший свои дни в темнице. Образ этого томящегося в тюрьме принца стал нарицательным в Европе.