Огюстен Кабанес - РЕВОЛЮЦИОННЫЙ НЕВРОЗ

Жан-Барт знаменитый моряк, бывший сперва пиратом и вышедший из народа. За блистательные подвиги во время франко-голландской войны XVII века возведен Людовиком XIV в дворянское достоинство с чином эскадренного адмирала. Пользовался огромной популярностью в народе за простоту нравов и образа жизни. — Прим. пер.

Заметим на всякий случай, что если Гонкуры и превозносят исключительное красноречие Гебера, то не руководит ли ими при этом тайное желание умалить значение остальных великих ораторов революции?

Hebert avant le 10 Aout в «Memoires de la societe historique du Cher» (1888 г).

См. le Cabinet secret de l'Histoire par le D-r Gabanes (3-я серия нового издания).

Ретиф де Ля Бретон считает, что название «Дяди Дюшена» заимствовано из пьесы Николе, в которой какой-то моряк беспрестанно ругается перед барыней-маркизой, на служанке которой хочет жениться.

Неудобного для печати в русском языке. — Прим. пер.

Бушот был в это время военным министром республики (1754–1840). — Прим. пер.

«L'Ami du Peuple» № 23; 23 сентября 1789 года.

Мишле. «Histoire de la Revolution», т. II.

Олар. «Les orateurs de la Legislative et de la Convention».

Жак Бернар. «Quelques poesies de Robespierre».

Приводится у Олара.

Робеспьер. «Rapport sur les idees religieuses» etc.

Мишле. «Histoire de la Revolution francaise», предисловие к террору.

Тот, кто хочет постичь революционное красноречие, говорит Олар, должен беспрерывно изучать Руссо. Весь «Эмиль» и весь «Общественный договор» разбирались по частям на трибуне. К имени Руссо, как вдохновителя революционных ораторов, надо присовокупить еще Монтескьё, Рейналя, де Гольбаха Дидро, Мабли и вообще всех энциклопедистов.

«Moniteur officiel», 2-го вантоза, II года.

Морат (или Муртен) — город во Фрейбургском кантате в Швейцарии, при озере того же имени. Знаменит победой, одержанной здесь швейцарцами над Карлом Смелым в 1476 г. — Прим. пер.

Слово, созданное из имени древнего Герострата, сжегшего из желания увековечить свое имя храм Дианы Эфесской, означает, ближе всего, преступное тщеславие. — Прим. пер.

Кордельерами звали францисканских монахов вследствие того, что они опоясывались веревкой (cordeliere). В здании упраздненного францисканского монастыря помещался во время революции республиканский клуб, получивший название Кордельерского. Его члены поэтому назывались тоже «кордельерами». — Прим. пер.

Во время народных волнений распаляемая ораторами и революционными листками чернь повесила немало невзлюбленных ею людей прямо на фонарных столбах, без дальнейшего суда и расправы. — Прим. пер.

Тард. Revue philosphique, ноябрь, 1891 г.

Сигеле. La foule criminalle.

Mopo. Le monde de prisons.

«Le Journal des spectacles» говорит по этому поводу: «Что может быть смешнее и постыднее страсти непременно лезть в драматические авторы, не имея для этого ни малейших данных? А между тем, и нынче этим по-прежнему не стесняются и с невероятной дерзостью стремятся все туда же. Как мало однако изменились времена!»

Так звали республиканцы Людовика XVI по родовой фамилии основателя династии Капета. — Прим. пер.

Moniteur, нивоз II г.

Эдмон де Гонкур. «La societe francaise sous la Revolution».

Братья Гонкуры приводят эту цитату неточно, передавая ее так: «лучше иметь соседом вора, чем короля».

См. цитированное произведение Гонкуров.

Этот же сюжет послужил недавно Морису Аллу темой для фарса в стихах под заглавием «Anne la simple» (Анна простушка).

Английская революция, с которой французская имеет так много общего, тоже имела свой антиклерикальный театр. Тогда его целью было унижение католицизма и возведение на пьедестал лютеранства. Всюду, даже в церквах, представлялись комедии и фарсы, в которых осмеивались католические священники и монахи: их распутство, пороки и беспорядки в монастырях. Народ так приохотился к этим зрелищам, что реформатское духовенство принуждено было вскоре принять против этого меры, из боязни, как бы не быть и самому унесенным общим антирелигиозным движением.

Journal des trois decades, брюмэр, г. II.

В театре, Le Lycee des Arts, г. II.

Флери. Memoires.

Дюваль. «Histoire de la litterature revolutionnaire».

Актеры дерзко бравировали якобинцами, которые были однако хозяевами политического положения. «Перед этими проповедниками равенства, — пишет артист этой смелой труппы, Флёри, — мы, не стесняясь, изображали придворные нравы; перед фанатиками безбожия, мы проповедовали веротерпимость, а перед палачами и убийцами мы красноречиво превозносили умеренность и гуманность».

Это смелое и вызывающее поведение должно было неминуемо довести всю труппу до тюрьмы; и действительно, лишь благодаря своему бывшему сотоварищу Лабюсеру, служившему писцом в пресловутом «Бюро справок» и уничтожившему в их деле важные бумаги с риском для собственной головы, они счастливо избегли гильотины. Надо признать, что по тогдашним временам они сделали все, чтобы ее заслужить; очень многие из жертв Фукье-Тэнвилля и Дюма не имели за собой и сотой доли преступлений Дазинкура, Флери, Рокура и обоих Конта. Наш современник, артист Французской комедии и драматург де Фероди увековечил подвиг Лабюсьера в драме, имевшей заслуженный успех. — Прим. пер.

Не благодаря ли этому социальному закону, независимо от всяких подозрений и обвинений в провокаторстве, объясняется безнаказанное и успешное развитие у нас в России за последнее время черносотенства и хулиганства? — Прим. пер.

По распоряжению цензуры театр «Лувоа», превращенный в театр «Друзей отечества», был вынужден ставить исключительно патриотические произведения, которые писались бездарными авторами «ради содействия народному просвещению и ради счастья города Парижа!» «Le Salut public», брюмера П-го года.

«Магомет» — известная пьеса Вольтера. — Прим. пер.

Фагэ. «Propos de theatro», 2 серия.

Он заключает: «Докажем, что мы любим республику, тем, что относимся с уважением к памятникам науки, искусств и гения, а чтобы легче достичь желанной гражданственной и революционной цели, к которой мы стремимся, будем лучше почаще ставить пьесы Мольера, чтобы оздоровить наши нравы и очиститься от наших пороков. Попросим в особенности, чтобы ставили „Мещанина в дворянстве“, потому что Мольер умел, как никто, предавать вечному осмеянию всяких герцогов, маркизов, графов и сильных мира сего». Journal des spectacles.