Андрей Еременко - Сталинград: Записки командующего фронтом

Как уже отмечалось, захват Сталинграда, по первоначальному замыслу Гитлера, обеспечивал выполнение основной стратегической задачи кампании 1942 года – овладение югом нашей страны.

Волей нашей партии и народа здесь, под Сталинградом, Гитлеру было навязано решающее сражение, и его генералы вынуждены были принять этот бой, понимая все его значение. Лишь с августа по 20 ноября врагом было предпринято более 700 яростных атак, которые сопровождались, как известно, массированными ударами авиации и артиллерии.

По приблизительным подсчетам, за оборонительный период только на направлении главного удара танковые, артиллерийские и минометные части противника выпустили по нашим боевым порядкам около 1400 тысяч снарядов и мин – это на каждый километр фронта (активных участков) в среднем составляет примерно 55 тысяч снарядов и мин.

За тот же период только на направлении главного удара зарегистрировано до 100000 самолето-атак противника, во время которых было сброшено до 1 миллиона бомб разных калибров (свыше 100000 тонн), или свыше 40 тысяч бомб на каждый километр фронта. А в общей сложности на каждый километр Сталинградского фронта противник израсходовал в среднем около 100000 снарядов, мин и бомб. [285]

Однако ни ярость вражеских атак, ни мощь огневых ударов не были достаточны, чтобы захватить Сталинград.

Беспримерное упорство, стойкость, массовый героизм, нараставшее воздействие нашего огня, изнуряющие налеты нашей авиации, дерзкие действия боевой разведки, огромные в силу этого потери немецких войск создали поистине адскую обстановку для наступавших, которые теряли перспективу, веру в успех, впадали в пессимизм. Моральный дух вражеских войск падал, иссякала их энергия и наступательный порыв.

Огромные потери немецко-фашистских войск снижали темпы их продвижения.

Вместо планировавшегося Гитлером безостановочного продвижения к Волге (с развитием удара на Кавказ), до полусотни неприятельских дивизий были вовлечены в затяжные изнурительные бои под Сталинградом и скованы здесь почти без всякой возможности свободного маневра.

Если в первый период боев за Сталинград гитлеровцы продвигались за сутки в глубину нашей обороны в среднем на два километра, то в заключительный период борьбы их продвижение измерялось десятками метров, затем метрами и наконец было полностью остановлено.

Героическое сопротивление наших войск сломило ударную силу немецких армий, вывело из строя отборные немецкие дивизии и технику. От многих дивизий остались только названия. Пополняя их, гитлеровцы не раз восстанавливали свои соединения. Так, многократно восстанавливались заново 14-я и 24-я танковые дивизии; 305-я и 79-я пехотные дивизии только за три дня боев потеряли почти полностью весь свой состав. Все это вместе взятое заставило немецко-фашистское командование втянуть в Сталинградскую операцию на флангах главного удара большое количество войск своих сателлитов – Румынии, Венгрии и Италии.

Мужественные и стойкие защитники Сталинграда, поддержанные всем советским народом и войсками других фронтов, нанесли смертельный удар военному и политическому престижу гитлеровской Германии. Нельзя не указать, что летом 1942 года в дни ожесточенных сражений под Сталинградом советские войска шести фронтов проводили наступательные операции на северо-западном, западном направлениях и в районе Воронежа, что не дало противнику возможности восполнить свои потери под Сталинградом [286] за счет этих участков советско-германского фронта. Эти потери он мог компенсировать лишь за счет новых призывов населения в армию или из числа оккупационных сил, расположенных в европейских странах, захваченных Германией. Характерно, что против этих фронтов гитлеровцы вынуждены были перебросить дополнительно за счет упомянутых «источников» до 25 дивизий. Сталинградцы всегда с чувством глубокой признательности оценивали эту действенную помощь воинов других фронтов.

Несгибаемая сила сопротивления сталинградцев, их самоотверженность заставили немцев заговорить о неприступности сталинградской «крепости». Следует заметить, что Сталинград был лишен каких-либо мощных долговременных укреплений, у него не было прочной и устойчивой связи со своим тылом, ибо тыл находился за Волгой, открытый для вражеских ударов с земли и воздуха. В Сталинграде действительно была крепость, но то была нерукотворная крепость духа советского народа и его армии.

Попутно подчеркнем, что толкование обороны Сталинграда как защиты осажденной крепости нашло некоторое косвенное отражение и в нашей исторической литературе. В связи с этим стоит несколько подробнее разъяснить здесь этот вопрос.

Когда мы оцениваем победу под Сталинградом с чисто военной точки зрения и взвешиваем военные факторы, ее обусловившие, мы должны в числе уже называвшихся выше факторов выделить организацию взаимодействия крупных оперативных и оперативно-стратегических объединений.

Нельзя не подчеркнуть, что наши неуспехи в первый период войны и тот факт, что мы не смогли удержать стратегическую инициативу после знаменательной победы в битве под Москвой и на ряде других направлений, были связаны в определенной степени также с отсутствием или недостатком умения организовать взаимодействие между армиями и фронтами. Нередко в ту пору, а в начальный период войны очень часто, почти как правило, армии действовали как самодовлеющие воинские организмы, без столь необходимой взаимосвязи с другими армиями, выполнявшими ту же или сходную задачу. Напомним, например, из опыта первого периода войны наступательную операцию 4-й ударной армии на направлении Андреаполь, [287] Торопец, Велиж. Одновременно с 4-й ударной армией должны были наступать 3-я ударная армия Северо-Западного фронта (в его состав входила и 4-я ударная армия) и 22-я армия Калининского фронта. По замыслу операции предполагалось, что все три армии будут выполнять общую задачу в тесном взаимодействии.

Однако из-за недостаточного руководства войсками действительного взаимодействия добиться не удалось. Соседние армии отстали от 4-й ударной армии более чем на сто километров, что не дало возможности обоим фронтам выполнить свои задачи в полном объеме.

По-другому обстояло дело в Сталинграде. Здесь скрупулезно учитывался печальный опыт прошлого, поэтому, естественно, успешными были как Сталинградская оборона, так и Сталинградское контрнаступление. Оборона такого города, как Сталинград, в условиях минувшей войны не может ни в коей мере быть представлена как оборона осажденной крепости, гарнизон которой в силу своей стойкости и непреклонной решимости своего командования выдерживает длительную осаду и потому побеждает. Оборона Сталинграда именно потому и оказалась столь прочной, что оборонявшихся в городе непрерывно поддерживали с флангов и тыла, что на них, что называется, работал мощный фронтовой организм, который в свою очередь питала и поддерживала вся наша страна. Ни в коей мере не умаляя выдающегося мужества и непреклонной воли к победе воинов 62-й и 64-й армий, следует подчеркнуть, что причиной того чуда, которым в глазах мирового общественного мнения явилось удержание нашими войсками города, превращенного в руины и отрезанного от тыла почти километровым руслом Волги, была именно непрерывная, ни на минуту не прекращавшаяся связь войск, находившихся в городе, со всеми другими войсками, оборонявшими стратегический район Сталинграда, а также единство действий всех этих войск, направляемое из единого боевого штаба – Военного совета Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, руководимого Верховным Главнокомандованием.