Сергей Анчуков - Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

Предложения правительства начать переговоры были одобрены парламентом на закрытом заседании 2 сентября (думали больше недели, - С.А.)

Послу Германии в Хельсинки в этот же день была вручена нота, которой дипломатические отношения разрывали и предлагали вывести немецкие войска из Финляндии в течение двух недель.

Письмо фюреру

Через генерала Эрфурта я послал германскому фюреру и главнокомандующему Адольфу Гитлеру письмо следующего содержания:

"В момент предстоящих трудных решений я испытываю необходимость сообщить Вам, что пришел к убеждению, что спасение моего народа обязывает меня найти способ быстрого выхода из войны. Неблагоприятное развитие общей военной ситуации все сильнее ограничивает возможности Германии в грядущие моменты еще больших бедствий оказать нам в достаточных размерах и в нужное время помощь, в которой мы неизбежно нуждаемся и которую Германия, по моему мнению, искренне хотела бы предоставить нам. Даже переброска в Финляндию одной - единственной немецкой дивизии займет столько времени, что в течение его наше сопротивление может быть сломлено под нажимом превосходящих сил противника. К тому же, как я понимаю, обстановка не позволяет специально держать в Финляндии достаточное количество немецких дивизий; готовых к действиям.

Опыт прошедшего лета подтверждает это предположение.

С оценкой военной обстановки, изложенной здесь, соглашается все больше и больше избранников народа Финляндии. Хотя лично я был бы склонен придерживаться иного мнения, тем не менее конституция не оставляет мне возможности не принимать во внимание эту явную и постоянно растущую волю большинства народа. Когда господин генерал-фельдмаршал Кейтель по вашему поручению нанес мне недавно визит, он подчеркивал, что народ Великой Германии, несомненно, сможет, если того потребует судьба, вести войну еще десяток лет. Я ответил, что хотя, как надеюсь, это и соответствует действительности для девяностомиллионного народа, все же мы, финны, полностью осознаем, что даже физически не способны выдержать эту войну дальше. Генеральное наступление русских в июне лишило меня всех резервов. Мы не можем больше позволить себе такого кровопролития, не подвергая постоянно опасности дальнейшее существование всего небольшого народа Финляндии. - Я хотел бы особо подчеркнуть, что даже если судьба и не подарит успеха вашему оружию, Германия все равно выживет.

Этого нельзя утверждать, говоря о Финляндии. Если наш, всего лишь четырехмиллионный, народ будет побежден силой оружия, можно не сомневаться, что его изгонят из страны или доведут до вымирания. Я не могу поставить мой народ перед такой угрозой. Хотя едва ли я могу надеяться, что Вы посчитаете правильным или одобрите эти мои соображения и мотивировки, все же я решил послать Вам эти строчки до окончательного решения.

Вероятно, вскоре наши дороги разойдутся. Но память о немецких братьях по оружию в нашей стране будет жить. Ведь в Финляндии немцы были не представителями чужеземного ига (видимо имеется в виду русское иго, С. А.), а помощниками и братьями по оружию. Но и в таком виде положение чужеземцев трудное и требует многого.

Могу засвидетельствовать, что за все последние годы не случилось ничего, что дало бы нам повод смотреть на немецкие войска как на чуждых пришельцев и угнетателей. Уверен, что отношение немецкой армии, находящейся в Северной Финляндии, к населению и официальным органам страны, пожалуй, войдет в нашу историю как исключительный пример корректности и сердечности отношении, сложившихся в такой обстановке.

Считаю своим долгом вывести мой народ из войны.

По своей воле я никогда не мог бы и не хотел бы повернуть оружие, которое было нам передано в таком обилии, против немцев. Надеюсь, что Вы, хотя и не одобрите этого моего послания, все же попытаетесь, как и я и все финны, прийти к окончательному уяснению существовавших до сих пор между нами отношений, всеми способами избегая их ненужного обострения".

Братья по оружию

Поскольку парламент одобрил предложение правительства о начале мирных переговоров, в Хельсинки и в Ставке надо было принимать срочные меры, ибо немцы должны уйти из страны в течение каких-то двух недель.

Генерал Дитль молодцеватый и храбрый командующий немецкими войсками, несколько месяцев тому назад погиб в Германии во время авиационной катастрофы. Его преемник генерал-полковник Рендулич представлял собой совершенно иной тип человека. Вежливый и внимательный, но, видимо, более суровый и трудно идущий на сближение. Перед самым вручением ноты послу Германии генерал-полковник Рендулич нанес мне визит в Хельсинки. Он сказал, что не может не выразить мне большой озабоченности по поводу того оборота, который принимают события. За короткое время пребывания на командной должности в Лапландии он успел убедиться, что финны хорошие воины, но тут же заметил, что никто не может отрицать факта, что и немцы являются бесстрашными бойцами, а при необходимости даже наглыми в военных действиях. При столкновении финнов и немцев война станет жестокой и кровавой.

Несмотря на этот угрожающий намек, мы расстались по традиции любезно. То, что немцы уже догадываются, в какую сторону идет развитие событий, ясно было уже из того, что, по сведениям нашей разведки, они приступили к широкому строительству промежуточных рубежей для ведения сдерживающих оборонительных боев.

Лично я не боялся, что предстоящий разрыв отношений с Германией вызовет кризис в оборонительных силах, а тем более среди гражданского населения. Народ Финляндии за последнее время научился думать реалистически. На своем опыте он смог убедиться, что и наша страна была пешкой в политической игре великих государств и что ни одно великое государство не побрезговало использовать малую страну в своих интересах.

Лучшим свидетельством этого являются колебания в позиции Германии. Сначала немцы, будучи союзниками русских, принесли нас в жертву на алтарь своего русского союзника, потом, преследуя собственные интересы, поддерживали нас в период между войнами в 1940 - 1941 годах. Обстоятельства привели к тому, что эта поддержка превратилась в братство по оружию. Хотя мы и в этом качестве отказывались от ведения операции, которые были не в интересах Финляндии, и боролись только во имя своих собственных целей, все же отношения между обеими армиями оставались корректными. Кроме того, общая борьба против Советского Союза уменьшила то горькое чувство, которое было вызвано позицией Германии перед Зимней войной и во время ее.

Шаг, который мы были вынуждены предпринять сейчас, был мучительным. Но выбора у нас не было!

Если учесть, что 20-я горная армия состояла из девяти дивизий (плюс специальные войска) и в целом в ней насчитывалось около 200 000 человек, а также то, что на территории ее дислокации были сосредоточены огромные склады, становится ясно, что вывод ее в столь короткий срок был невозможен уже чисто по техническим причинам. Самая южная группа из трех дивизий, находившаяся в полосе Ухта - Кестеньга, была в 200 километрах от ближайшей железнодорожной станции, а расстояние по железной дороге до портов Ботнического залива составляло 400 километров. Наземные пути в Норвегию были относительно хорошими, но от Рованиеми через Ивало, от Торнио через Ивало и от Торнио через Муонио до норвежской границы надо было проехать 400 километров, а осенние дожди вскоре превратили дороги в месиво.