Василий Сиповский - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Успѣхъ Бѣлинскаго въ средѣ читателей.

Долго работалъ БѢлинскій въ "Отечественныхъ Запискахъ". Это была пора расцвѣта его таланта. Съ жадностью читались его статьи молодежью, заучивались наизусть, какъ стихи. Наконецъ, въ силу принципіальныхъ разногласій, онъ разошелся въ 1846 г. съ издателемъ. Опять подошли крутыя времена, — тѣмъ болѣе, что теперь Бѣлинскій былъ уже семейнымъ человѣкомъ и, къ тому же, обострилась его хроническая болѣзнь легкихъ. Въ цѣляхъ леченія ѣздилъ онъ и на югь Россіи, но эта кратковременная поѣздка мало пользы принесла ему: плоть его замѣтно разрушалась, но духъ горѣлъ все тѣмъ жо огнемъ.

"Современникъ".

Въ 1847 году основанъ былъ новый журналъ «Современникъ». Лучшіе писатели того времени были сотрудниками новаго органа: Герценъ, Гончаровъ, Тургеневъ, Григоровичъ, Дружининъ, Достоевскій, Некрасовъ въ эти начальные годы журнала помѣщали въ немъ свои повѣсти и романы. [189]Привлечены были и такіе ученые, какъ Соловьевъ, Кавелинъ. Бѣлинскій въ новомъ журналѣ велъ отдѣлъ критики.

Бѣлинскій заграницей.

Въ 1847 году ему, для поправленія легкихъ, пришлось ѣхать заграницу. Но изъ леченія зальцбруннскими водамн никакого серьезнаго толка не вышло: между тѣмъ, работать было нужно, чтобы не жить на счетъ друзей, чтобы не умереть съ голоду… И вотъ, почти умирающій, взбудораженный, съ разбитой грудью и издерганными нервами, Бѣлинскій продолжаетъ горѣть "огнемъ неугасимымъ", — пишетъ свои пламенныя статьи, всѣмъ интересуется, попрежнему восхищается и возмущается, какъ юноша… Заграницей, подъ сердитую руку, написалъ онъ свое письмо Гоголю. Фанатизмомъ партійности внушено ему это письмо. Вѣдь, въ сущности, Гоголь говорилъ въ своихъ "Выбранныхъ мѣстахъ" многое такое, во что еще недавно самъ Бѣлинскій вѣрилъ, и о своей вѣрѣ заявлялъ даже въ печати (ср. стр. 239 съ 230 и др.), — и всетаки Бѣлинскій, почти умирающій, не простилъ умирающаго Гоголя и жестоко «распялъ» его!

Болѣзнь и смерть.

Въ 1848 году болѣзнь его быстро приняла опасный характеръ, но онъ все работалъ съ тою же энергіей; наконецъ, работать стало не подъ силу… Онъ зналъ, что идетъ смерть, но ясность интересовъ оставалась та же. Неутомимый труженикъ умеръ бѣднякомъ, потому что никогда не былъ "пріобрѣтателемъ", a только честнымъ слугой своей родины.

Личность Бѣлинскаго.

Бѣлинскій принадлежалъ къ той же семьѣ "алчущихъ правды", какъ и Гоголь, но онъ былъ счастливѣе великаго юмориста, — больше ясности и широты было въ его умѣ, отличался онъ большею вѣрою въ истину — и энергіею въ ея достиженіи. Къ служенію истинѣ не примѣшивалъ онъ личныхъ заботъ о себѣ, о своей душѣ,- онъ весь отдался русскому обществу, только ему служилъ.

Литературная дѣятельность Бѣлинскаго.

Литературная дѣятельность Бѣлинскаго ясно распадается на три періода: первый періодъ захватываетъ время отъ начала его серьезной критической работы до увлеченія Гегелемъ (съ начала 30-ыхъ годовъ до ихъ конца). Это періодъ, когда онъ находился подъ вліяніемъ Надеждина, "скептической школы", и отчасти Шеллинга. Второй періодъ, съ копца 80-хъ годовъ, захватываетъ первые годы сороковыхъ. Въ этотъ періодъ времени Бѣлинскій находится подъ вліяніемъ Гегеля. И, наконецъ, сороковые годы, до смерти, представляютъ третій періодъ, когда великій критикъ увлекся идеями общественными и политическими.

Первый періодъ литературной дѣятельности Бѣлинскаго.

а) Первый періодъ дѣятельности Бѣлинскаго совпалъ съ участіемъ его въ журналахъ Надеждина. Надеждинъ былъ самъ знаменитый, въ свое время, критикъ, популярный профессоръ, поклонникъ и пропагандистъ "шеллингіанства" и, наконецъ, другъ Бѣлинскаго.

Надеждинъ и скептическая школа въ московскомъ университетp3;.

Надеждинъ былъ ученикомъ извѣстнаго профессора Московскаго университета Каченовскаго, основателя y насъ "скептической школы" въ наукѣ русской исторіи. Этотъ «скептицизмъ», какъ научный пріемъ, имѣлъ въ свое время большое значеніе, такъ какъ помогъ русской исторической наукѣ отдѣлаться отъ многихъ фантастическихъ построеній, провѣрить подлинность источниковъ. За свой скептицизмъ Каченовскій былъ нелюбимъ современниками, — его ругали тѣ, кому дорогъ былъ авторитетъ Карамзина, кто вѣрилъ всякимъ историческимъ утопіямъ, [190]— но послѣдующія поколѣнія отдали ему за это должное.

Скептицизмъ въ литературѣ.

Литературными выразителями этого скептицизма были Надеждинъ и сотрудникъ «Телескопа» — Чаадаевъ. [191]У Надеждина, какъ литературнаго критика, высказывается такое же отрицательное отношеніе къ русской исторической жизни, какъ y Чаадаева, и, въ то же время, основнымъ эстетическимъ требованіемъ его было требованіе «народности» въ художественномъ творчествѣ. Получалось противорѣчіе, изъ котораго никогда не вышелъ Надеждинъ: онъ отрицалъ существованіе y насъ литературы, отрицалъ смыслъ въ русской исторической жизни, — и требовалъ какой-то «народности» отъ литераторовъ, требовалъ отказаться отъ европеизма и искать своего.

Въ примѣненіи къ литературѣ, Надеждинъ свой скептицизмъ выразилъ тѣмъ, что отрицательно относился и къ псевдоклассикамъ, и къ современнымъ писателямъ, которыхъ называлъ «псевдоромантиками». Онъ требовалъ созданія такого направленія, въ которомъ соединился бы истинный классицизмъ (античный) съ истиннымъ романтизмомъ (поэзія среднихъ вѣковъ, къ которой онъ относилъ и Шекспира). Человѣкъ образованный, ловко владѣвшій перомъ, начитанный въ философіи и умѣвшій обращаться съ терминами, Надеждинъ, въ свое время, производилъ впечатлѣніе своими статьями, въ которыхъ была и ѣдкость остроумія, и свобода сужденій. Онъ былъ одинъ изъ самыхъ строгихъ и несправедливыхъ критиковъ Пушкина.

Изъ школы Надеждина вынесъ Бѣлинскій рѣшительность и смѣлость сужденія, требованія народности отъ литературы, скептицизмъ къ русской исторіи, шеллингіанское пониманіе поэзіи и, къ сожалѣнію, нѣкоторую несогласованность въ самыхъ основахъ своего міросозерцанія.

Всѣ эти особенности сказались въ первой большой статьѣ его "Литературныя мечтанія".

"Литературныя мечтанія".

Въ основѣ этой статьи положена мысль, что y насъ нѣтъ литературы, потому что нѣтъ еще общества, не выяснилась еще физіономія народа, не опредѣлилась русская народность. Между прочимъ, онъ дѣлаетъ попытку опредѣлить самое понятіе «литература» и "народность".

Опредѣленія понятія «литература». Опредѣленіе "народности".

Литература, это — "собраніе такого рода художественно-словесныхъ произведеній, которыя суть плодъ свободнаго вдохновенія и дружныхъ усилій людей созданныхъ для искусства, дышащихъ для одного его и уничтожающихся внѣ его, вполнѣ выражающихъ и воспроизводящихъ въ своихъ изящныхъ созданіяхъ духъ того народа, среди котораго они рождены и воспитаны". Итакъ, литература — зеркало жизни; поэтъ служитъ только красотѣ, но невольно, безсознательно, какъ эхо, отражаетъ всю жизнь. Искусство — высшее откровеніе божественнаго духа въ человѣкѣ, поэтъ — глашатай вѣчной истины, жрецъ, служитель "чистой красоты". «Духомъ» народа называетъ онъ ту сторону его бытія, въ которой онъ отражаетъ какую-нибудь сторону жизни цѣлаго человѣчества; если народъ не въ состояніи этого сдѣлать, "онъ не живетъ, a прозябаетъ", и цѣнности исторической не имѣетъ. Восторженныя строки посвящаетъ онъ красотѣ и стройности мірозданія. Для него природа — живой организмъ, конкретное воплощеніе мірового духа. Всѣ эти идеи — отраженіе шеллингіанства, наслѣдіе лекцій и бесѣдъ Надеждина.