Юрий Цурганов - Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне

9 августа 1941 года в Праге состоялось собрание, на котором помимо казаков-сепаратистов присутствовали представители украинской и белорусской диаспор. Зал, в котором проходило собрание, был декорирован немецким и казачьим флагами, портретами Гитлера и атаманов Кондратия Булавина и Игнатия Некрасова** {{** Кондратий Булавин – руководитель казачьего восстания на Дону в 1707-1708 гг. Восстание было вызвано приказом Петра I о переписи и высылке в Россию беглых, что нарушало традиционные отношения между Москвой и Доном. Игнатий Некрасов – один из участвовавших в восстании атаманов, во главе с которым часть казаков ушла в Турцию после подавления восстания правительственными войсками.}}.

В своей речи на этом собрании Глазков сообщил об уже возбуждённом перед Гитлером ходатайстве о разрешении официального формирования Казачьего Походного Войска. Докладчик заявил также о «лжепатриотизме великих князей, царских послов Саблиных и других дряхлых превосходительств, вопиющих из далёкого Лондона о поддержке «объединителя» земель русских «батюшки» Сталина». Для таких деятелей, к числу которых был отнесён и А. И. Деникин, Глазков изобрёл новый термин – «бело-большевики». «Не забывайте, станичники, – продолжал вождь КНОД, – что русские люди ушли в эмиграцию из-за своего прошлого. Казаки же ушли в эмиграцию из-за своего будущего. А посему мы, казаки, не можем и не должны связывать своё будущее с русским прошлым!» Докладчик закончил своё выступление следующими словами: «Мы, казаки, приветствуем каждую бомбу и каждую гранату, которые летят на головы московских тиранов!.. Слава Богу, Москва горит! Хайль Гитлер! Слава Казачеству!» {{ Казачий вестник. — 22 августа 1941. — № 1, — С. 2-4.}}

Самостийники считали Гитлера своим союзником и покровителем не только по причине его войны с Россией. В ноябре 1941 года издаваемый КНОД журнал «Казачий вестник» писал: «Мы идём с той современной Германией, национально-социалистические начала жизни которой так близки социальным началам нашей казачьей жизни» {{ Там же. — 1 ноября 1941. — № 3, — С. 5.}} .

Во второй половине августа 1941 вожди самостийников работали над составлением официального письма на имя Гитлера. Это письмо должно было сопровождать подарок, о котором Харламов докладывал Евсикову: «В величину половины квадратного метра вышивается карта КАЗАКИИ; на казачью землю с запада входит немецкий солдат и поднимает руку для приветствия, его встречает казак с хлебом и солью. Получается прекрасный подарок-символ. Мы понимаем, что Вождь не нуждается в нашем подарке, но в нём нуждаемся мы» {{ ГАРФ. — Ф. 5762, Оп. 1, Д. 2, Л. 30.}} .

1 сентября Евсиков и Харламов составили письмо в форме исторической справки. В нём говорилось о казаках, как об особом народе, «находившемся под рабством России в течение 180 лет до революции», и никогда не прекращавшем борьбы за свободу.

Спустя два месяца после начала войны между Германией и СССР, Представительство Донского атамана М. Н. Граббе в Болгарии, в лице председателя Д. Д. Нежевого и секретаря М. Я. Горбачева, сделали шаг к примирению с сепаратистами. 22 августа был составлен «проект информации», в котором говорилось о наличии трёх течений среди эмигрантов бывшей «Русской империи»: Русское национальное движение, стремящееся к созданию «единой и неделимой России»; Украинское национальное движение, защищающее идею самостоятельного Украинского государства; Казачье национальное движение, защищающее идею самоопределения казачества.

Каждый эмигрант, – говорилось в «проекте», – должен зарегистрироваться в организации того движения, «которое всего ближе ему по уму и по сердцу». «Каждый казак, зарегистрировавшийся в своей казачьей организации, этим самым не превращается: в «русского», «самостийника», или «единонеделимца»; его запись означает, что он хочет вернуться к себе на Родину, что он антикоммунист и, что он готов к будущей восстановительной работе. Что касается того: КТО будет записавшимися командовать, то ими будет командовать ТОТ, кому это будет поручено Вождём Германского Рейха» {{ Там же. — Л. 31-32.}} .

Несмотря на это, самостийники оставались врагами «единонеделимцев» до окончания войны. М. Н. Граббе, Е. И. Балабин и другие руководители постоянно получали письма из казачьих станиц о действиях сепаратистов и приносимом ими вреде {{ Там же. — Ф. 5761, Оп. 1, Д. 4, Л. 71-74; Там же. — Д. 5, Л. 24, 189, 203-204.}} . Генералы по мере возможности боролись с влиянием самостийнических идей.

Итак, казачья эмиграция была далеко не однородной. «Единонеделимческое» направление возглавляли белые генералы, участвовавшие в Гражданской войне на первых или вторых ролях. Многие были атаманами Казачьих Войск, станиц и хуторов в зарубежье. Некоторые из них являлись руководителями структур РОВС – основной и крупнейшей белоэмигрантской организации. Самостийническое направление руководилось людьми низких воинских чинов, малоизвестных и с сомнительной репутацией. В отличие от «единонеделимцев», сепаратисты прямо и открыто заявили о себе, как о противниках российского государства. Идеям Гитлера и Розенберга объективно соответствовала позиция именно казаков-сепаратистов, однако реальное участие казаков в войне на стороне Германии, будет позволено организовать казакам-«единонеделимцам».

Особым образом сложилась судьба казачьей эмиграции из азиатской России: представителей Астраханского, Оренбургского, Уральского, Сибирского, Семиречинского, Забайкальского, Енисейского, Уссурийского и Амурского казачьих войск. Центром Дальневосточной эмиграции была Маньчжурия, где еще до революции проживало около 200 тысяч российского оседлого населения, связанного с эксплуатацией Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Крупнейшим городом Маньчжурии и, соответственно, центром российской эмиграции на Дальнем Востоке, был Харбин – железнодорожный узел на КВЖД и порт на реке Сунгари.

Это было своего рода российское «государство в государстве», имевшее свои охранные войска, суд, средние и высшие учебные заведения, множество газет и журналов. Здесь были десятки православных церквей, 4 монастыря; действовала Русская духовная миссия в Китае {{ Назаров М.В. Указ. соч. – С. 30.}} .

Несмотря на это, российские эмигранты в Китае испытывали большие сложности с адаптацией, чем в Европе. Китайские власти враждебно относились к вооруженным отрядам казаков, прибывшим в Китай после неудачи Белого движения на Дальнем Востоке России. Эмигранты сталкивались с недоброжелательным отношением и со стороны местного населения, которое воспринимало их как представителей бывшей великой державы, проводившей, вместе с Великобританией, Францией и США, колониальную политику в отношении Китая. Кроме того, эмигранты сталкивались с чуждой им культурной и религиозной средой.