Гордон Уильямсон - СС-инструмент террора

Кроме них, существовали также гестапо (государственная тайная полиция) — руководитель группенфюрер СС Генрих Мюллер; ведомство уголовной полиции (крипо), главой которого являлся группенфюрер СС Артур Небе; и внешняя служба (разведка), руководителем которой был бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг.

Внутреннюю службу СД возглавлял бригаденфюрер СС Отто Олендорф. Из всех вышеперечисленных ведомств в жизнь граждан военной Германии активнее всего вторгались внутренняя служба СД, крипо и гестапо. С самых первых дней существования гестапо, возникшего благодаря заботам Германа Геринга, Гитлер наделил эту организацию чрезвычайно широкими полномочиями. Он публично объявил, что не потерпит вмешательства со стороны других секретных служб в дела, считающиеся компетенцией гестапо. Большое количество членов гестапо в ранний период существования этой организации были бывшими кадровыми служащими уголовной полиции, причем многие из них не являлись членами НСДАП или СС. За плечами у многих таких офицеров был богатый опыт службы в полиции, а не академические познания.

В отличие от чинов гестапо, типичный офицер СД, как правило, происходил из образованной семьи среднего класса, отличался интеллектом, был лояльным членом НСДАП и являлся членом СС. К сфере деятельности СД относились контрразведка и искоренение врагов государства, но служба СД обладала ограниченными возможностями для ареста и зачастую презрительно относилась к соперникам из гестапо. Гестаповцы не имели ограничений для производства ареста и часто вторгались в те сферы жизни, за которые отвечала СД. Взаимоотношения этих двух организаций, таким образом, были крайне далеки от того, чтобы считаться сердечными.

Государственная тайная полиция — гестапо, — сформированная в основном из бывших сотрудников крипо, уже имела готовую армию осведомителей на местах, которая неуклонно разрасталась. Например, каждый большой жилой дом имел своего собственного куратора-осведомителя из гестапо, неустанно следившего за жильцами, специально готового информировать по малейшему поводу нелояльности.

Особенно активно понуждали к осведомительству государственных служащих, которым предписывалось доносить на своих коллег. Самая незначительная проблема раздувалась до самых невероятных размеров и использовалась в качестве оправдания для того, чтобы не пользоваться услугами служащего, считавшегося недостаточно лояльным по отношению к существующему режиму.

К доносительству побуждали даже детей, чтобы те шпионили за родителями на предмет выяснения их возможной нелояльности к режиму.

Когда в 1939 году разразилась война, в рядах гестапо насчитывалось 20 тысяч человек, тогда как число сотрудников СД составляло всего лишь три тысячи человек. Гестапо имело около 50 тысяч платных осведомителей, но к 1943 году число информаторов достигло ста тысяч. Вражда между двумя соперничающими организациями усиливалась из-за того, что гестапо финансировалось без всяких ограничений, тогда как СД приходилось буквально с боем добывать деньги у своего вышестоящего начальства. Кроме того, сотрудники гестапо пользовались большими пенсионными льготами, нежели сотрудники СД. Значительные изменения в этом отношении произошли после того, как состоялась реорганизация полицейских служб Третьего рейха и Гейдриху было доверено руководство СД, гестапо и крипо под зонтиком РСХА. Гейдрих быстро внедрил туда своих людей: бывшего офицера крипо Генриха Мюллера, возглавлявшего гестапо, и Вальтера Шелленберга, ставшего во главе СД. Будучи некогда офицером крипо в Баварии, Мюллер потворствовал нацистам, когда те пытались скрыть обстоятельства смерти племянницы Гитлера Гели Раубаль.

Когда в 1939 году разразилась война, паранойя нацистского государства достигла своего апогея. Теперь гестапо и СД предстояло столкнуться с потенциально враждебными нацизму элементами в Германии, вроде клерикальных кругов — церковные проповеди тщательно изучались на предмет наличия в них критики существующего режима. Но здесь находилось также и огромное количество дипломатов, бизнесменов, журналистов и простых граждан-иностранцев, за которыми следовало наблюдать самым тщательным образом.

Начало войны ознаменовалось большими пропагандистскими успехами секретных служб. В 1939 году коммунист Георг Эльзер, часовщик по профессии, установил бомбу в мюнхенской пивной «Бюргербрау-келлер». Спрятанная за деревянной обшивкой стены, она должна была взорваться и убить Гитлера во время его выступления перед ветеранами нацистского движения. К несчастью для Эльзера, Гитлер покинул пивную раньше намеченного срока, и хотя бомба все-таки взорвалась, в помещении его уже не было. Сеть агентов гестапо незамедлительно выявила злоумышленника, и вскоре по всей стране устроили охоту на него. Эльзера схватили при попытке перехода швейцарской границы. Попытку покушения на жизнь Гитлера немецкому народу представили как заговор, инспирированный англичанами, а его провал — как доказательство того, что сама судьба была на стороне Гитлера. Эльзера содержали под так называемой «охранной защитой», и он так никогда и не предстал перед судом. Казнили его в апреле 1945 года в концлагере Заксенхаузен.

В 1940 году СД провели еще одну операцию. Представившись членами группы антинацистского сопротивления, агенты СД вступили в контакт с англичанами, открыто выражая стремление прозондировать условия мирных переговоров сразу после того, как будет смещен Гитлер. Британских разведчиков капитана Беста и майора Стивенса заманили в ловушку — на встречу в голландском местечке Венлоо на голландсконемецкой границе. Агенты СД, возглавляемые Альфредом Науйоксом, пересекли границу, взяли приступом место встречи и насильно вывезли британских разведчиков в Германию.

Немецкому народу в очередной раз представили свидетельства британского заговора, имевшего целью спровоцировать народное негодование и свергнуть режим Гитлера. В дополнение ко всему Гитлеру представилась возможность разыграть голландскую карту — воспользоваться нормальным поводом для нападения на Голландию. Противники Гитлера в самой Германии были несколько запуганы успехами секретных служб. В любом случае, в течение первых двух-трех лет войны, когда не вызывали сомнений победоносные действия немецкой армии, а нехватка продовольствия еще не приобрела хронический характер, реальной почвы для недовольства населения и, соответственно, условий для возникновения сильной антигитлеровской оппозиции не было. По мере того, как война затягивалась, а нехватка продовольствия стала все сильнее ощущаться мирным населением, народное недовольство усиливалось.