Густав Эмар - Твердая рука

-- Ступай, дружище! -- сказал он.-- Возвращайся в ранчо, сегодня я не нуждаюсь в тебе больше.

Конь повернул к нему свою изящную голову с умными глазами и, весело заржав, пустился вскачь по дороге домой. Мариано, тщательно проверив свое ружье, засыпал в него свежего пороху и при свете факела стал пытливо осматривать землю. А Бигот, важно рассевшись на задних лапах, с любопытством наблюдал за ним, стараясь вникнуть в смысл такого необычайного занятия своего хозяина.

После довольно продолжительных поисков тигреро выпрямился и свистнул собаку. Судя по сиявшему лицу Мариано, он нашел то, что искал.

-- Ну-ка, Бигот, разнюхай хорошенько эти следы! Это следы лошади доньи Марианны. Понял?

Умный пес принялся усердно разнюхивать. Потом, уставившись на тигреро своими блестящими, почти человечьими глазами, завилял хвостом и радостно залаял.

-- Хорошо, Бигот, хорошо, мой умный пес! -- сказал тигреро, лаская собаку.-- Ну, теперь вперед по этому следу! Вперед! Вперед!

С минуту Бигот раздумывал; потом не отрывая морды от земли пошел по следу. Его хозяин, погасив факел, надобность в котором отпала, следовал за ним по пятам.

Собака безошибочно петляла по следам коня доньи Марианны. И все же тигреро понадобилось немало времени, чтобы добраться таким образом до лесной глуши, в которой разыгралась страшная, описанная выше сцена.

-- Когда я услыхал ваш выстрел. Твердая Рука,-- закончил свой рассказ тигреро,-- и вслед за ним рычание тигра, я понял, что здесь происходит нешуточная борьба. У меня сердце похолодело при мысли, что зверь может одолеть человека... Ну как, токайя,-- обратился он к донье Марианне,-- вы те

перь верите в существование ягуаров?

-- Замолчите, ради Бога, Мариано! Я чуть не умерла от страха, когда эти ужасные звери вперили в меня свои глаза. Я наверняка погибла бы, не помоги мне этот мужественный и великодушный человек!

-- Мужественный и великодушный! Это вы хорошо сказа

ли! -- с нескрываемым восхищением подтвердил тигреро.-- Твердая Рука мог бы по праву называться Добрым Сердцем. Нет человека более, чем он, готового прийти на помощь людям в беде.

Донья Марианна с затаенным восторгом прислушивалась к словам тигреро. Твердая Рука, напротив, чувствовал себя неловко: его коробило от этих разговоров о самом, казалось бы, простом и естественном поступке.

-- Послушайте, Мариано,-- поспешил он перевести разговор на другую тему,-- нельзя же нам вечно оставаться здесь! Не забывайте, что, пока мы тут спокойно беседуем у огонька,

отец и брат сеньориты носятся по прерии в смертельной тревоге. Пора подумать о том, как бы нам поскорей выбраться отсюда.

-- Карай! Это сама истина! -- отозвался тигреро.-- Но как нам быть? Лошади у нас нет. А о том, чтобы заставить сеньориту проделать на ногах такой большой путь, не может быть и речи.

-- Успокойтесь, друзья мои! -- воскликнула донья Марианна.-- С двумя такими ангелами-хранителями я решусь на какое угодно путешествие.

-- Нет, сеньорита,-- мягко, но властно произнес Твердая

Рука.-- У вас хватит мужества, но не хватит сил. Придется вам подчиниться и положиться на опытность охотников.

-- Хорошо,-- ответила она,-- поступайте как знаете. Сегодня я пренебрегла советом моего друга и понесла заслуженное наказание. Право, у меня нет никакой охоты повторить все сначала.

-- Отлично сказано! -- весело воскликнул тигреро.-- Ну так что же мы предпримем, Твердая Рука?

-- А вот что. Пока вы будете сдирать шкуры со своих ягуаров, я...

-- Позвольте, позвольте! -- рассмеялся тигреро.-- Это совсем не мои шкуры. Ягуаров уложили вы -- следовательно, и шкуры ваши.

-- Никаких разговоров! -- улыбаясь, отвечал охотник.-- Какой я тигреро! Все вышло случайно. Эти шкуры принадлежат вам, и только вам. Послушайте меня, возьмите их себе!

-- Коли так, не стану перечить. Да! Я ведь обещал подарить эти шкуры донье Марианне на ковер. Прошу принять их, токайя!

-- Принимаю,-- произнесла она, бросив охотнику взгляд, от которого радостно забилось его сердце.-- Эти шкуры будут постоянно напоминать мне о том, кто спас меня от ужасной смерти.

-- Ладно,-- сказал охотник,-- одно дело улажено. Теперь, Мариано, ступайте снимать шкуры, а я тем временем нарублю немного сучьев, из которых мы смастерим носилки.

-- Блестящая идея! -- воскликнул тигреро. Трапперы и охотники --ловкие, а главное, проворные ребята. В несколько минут тигреро содрал шкуры с ягуаров, а Твердая Рука, ловко орудуя своим мачете, смастерил носилки. Аккуратно свернутые шкуры ягуаров были уложены и привязаны к спине Бигота. Бедный пес не очень, кажется, обрадовался этой ноше, но в конце концов добродушно примирился со своей участью. Твердая Рука набросал на носилки ворох листьев, а поверх них разостлал меховую седелку павшего Негро.

Уложив на это мягкое импровизированное ложе донью Марианну, оба охотника подняли носилки на свои сильные плечи и двинулись по направлению к асиенде. Впереди бежал Бигот; судя по его веселому лаю, он был в восторге от своей роли проводника.

Из предосторожности охотники шли с зажженными сосновыми факелами. И все же им нередко приходилось туго среди кромешной тьмы в этом дремучем лесу. Там и сям они наталкивались на такую непроходимую чащу, что приходилось двигаться в обход и шагать по пояс в воде. Они шли под оглушительный гомон и хлопанье крыльев многотысячных птичьих стай, вспугнутых светом факела. Мимо них то и дело проносились с испуганным ревом хищники, глаза которых зловеще горели в ночном мраке. Только теперь донья Марианна осознала, как близка была она от гибели. И хотя опасность миновала и казалась теперь только страшным сном, при одном воспоминании о ней девушку бросало в нервную дрожь. Твердая Рука, по-видимому, догадывался о том, что происходило в душе доньи Марианны. Обращаясь к ней, он поминутно отвлекал ее от мрачных мыслей. Они шли уже довольно много времени, а лесу, казалось, конца-краю не будет.

-- Уж не сбились ли мы с пути? -- спросила донья Марианна.

-- Я охотно допускаю,-- ответил Твердая Рука,-- что даже мы с Мариано могли бы заплутаться в таких дебрях; но ведь нас ведет непогрешимый Бигот. Будьте уверены, сеньорита, что этот проводник никогда не даст нам заблудиться.

-- Через десять минут, токайя,-- добавил тигреро,-- мы выйдем на дорогу, ведущую в асиенду.

Внезапно оба охотника, словно по уговору, остановились.

-- Слышите? -- сказал тигреро.

Девушка прислушалась: к ней явственно донеслись перекликающиеся вдали голоса.

-- Вперед! Вперед! -- скомандовал Твердая Рука.-- Не следует оставлять долее в тревоге ваших близких и родных. Они снова зашагали, а через десять минут, как и предсказал тигреро, они вышли на дорогу к асиенде.

И тут оба охотника стали протяжно и звонко аукать. В степи и в горах крик на таких высоких нотах разносится далеко и воспринимается как призыв к сбору.