Александр Доманин - Крестовые походы. Под сенью креста

В этих политических сварах прошло более месяца, и лишь осенью 1228 года Фридрих смог покинуть Кипр. Его войско высадилось в Святой Земле, и император сразу отправил послов к аль-Камилу. В ходе долгой дипломатической подготовки похода Фридриху уже многое удалось заранее обсудить с султаном путем постоянного обмена посольствами. Во время предварительных переговоров речь явно шла о восстановлении Иерусалимского государства в обмен на военную и политическую помощь Фридриха египетскому султану. Но последние события, связанные с отлучением императора и его размолвкой с баронами, сделали аль-Камила намного менее сговорчивым. Тогда императору пришлось провести небольшую демонстрацию силы. С этой целью он провел рейд на Яффу, где демонстративно начал подготовку к наступлению на Иерусалим. Ему даже удалось подключить к своим планам иоаннитов и тамплиеров, чьи отряды, хотя официально и не подчинялись ему — ведь поход был незаконным — все же приняли участие в рейде. Аль-Камил получил недвусмысленное предупреждение и быстро пошел на уступки.

В феврале 1229 года между императором и султаном был заключен мир (точнее, перемирие), в результате которого христиане получали Иерусалим, Назарет и Вифлеем, а также свободный коридор для паломников с укрепленными стоянками. Аль-Камил оговаривал неприкосновенность главных мусульманских святынь — мечети Омара (Купол Скалы) и Аль-Аксы (Храм Соломона). Тем не менее, несмотря на свою половинчатость, этот договор был своего рода политическим шедевром — учитывая тогдашнюю слабость христианских сил. Но в той ситуации он, к сожалению, не удовлетворил никого. Мусульмане резко критиковали султана за сдачу без борьбы священного города, тамплиеры были недовольны уступкой их иерусалимского дома, Григорий IX нообще отказался признавать этот договор де-юре — как не отвечающий интересам церкви. Лишь по прошествии времени стало ясно, что при столь малых средствах Фридрих добился максимально возможного результата и, вопреки всему, сумел решить главный вопрос — о возвращении христианских святынь.

После заключения столь почетного мира император стремился теперь закончить дела в Святой Земле — тем более, что он получил известие о нападении папских войск на его Сицилийское королевство. Поэтому но заключении договора Фридрих двинулся в уже оставленный мусульманами Иерусалим, где без всяких религиозных церемоний короновался как иерусалимский король. Из духовных особ на коронации присутствовал только верный друг императора — магистр Тевтонского ордена Герман фон Зальце. Официальная церковь игнорировала торжество, а на следующий день после коронации патриарх иерусалимский наложил на город интердикт*, что ввергло Фридриха в настоящую ярость. И в самом деле, действия церкви выглядят довольно странными, и, похоже, личная ненависть папы к императору дошла до поступков, приносивших явный пред церкви. Отлучить от церкви Святой город, место Страстей Господних — да это почти то же, что отлучить церковь саму от себя! Формально, однако же, патриарх буквально следовал указаниям апостольского престола.

После такого неласкового приема Фридрих II не стал задерживаться в Иерусалиме и вскоре отбыл в Акру. Здесь он спешно произвел необходимые назначения и вновь приструнил баронов. 1 мая 1229 года флот императора отплыл из столицы Леванта, и так был завершен этот уникальный «поход без сражений» — поход, который современные историки именуют Шестым.

Следующие пятнадцать лет для государств Восточного Средиземноморья выдались довольно спокойными. Аль-Камил неукоснительно соблюдал условия мира, никаких препятствий с его стороны не чинилось и особенно многочисленным в эти годы паломникам. Но внешний мир обострил, как это часто бывает, внутренние противоречия, и эти годы были заполнены, главным образом, борьбой между сторонниками императора и палестинскими баронами. Фридрих, слишком занятый европейскими делами, не мог оказать своим приверженцам серьезной поддержки, и мало-помалу баронская аристократия, возглавляемая домом д'Ибе-линов, взяла верх.

Окончание срока перемирия в 1239 году вновь несколько активизировало военные действия, причем агрессивной стороной, как правило, были христиане. Особых дивидендов это им, правда, не принесло, а скорее наоборот — только озлобило Эйюбидов. Смерть аль-Камила, сторонника мира, развязала руки его потомкам, и они решились на отчаянный шаг, призвав на помощь в борьбе с христианами хорезмийс-кое войско, которое было изгнано с родины победоносными монголами и долгие годы скиталось по всему Ближнему и Среднему Востоку, занимаясь войнами и грабежом. Смерть последнего хорезмшаха Джелаль ад-Дина превратила остатки хорезмийцев в малоуп-равляемую орду, служившую тому, кто больше заплатит, а порой кусавшую и собственного хозяина. К этому времени орда насчитывала еще около двадцати тысяч человек и представляла собой немалую силу. Именно их и призвал преемник аль-Камила Эйюб, и в качестве первого платежа предложил им почти беззащитный Иерусалим.

В 1244 году хорезмийская орда обрушилась на город, который в это время был почти не укреплен. Христиане не приняли боя и потеряли священный город — на этот раз уже навсегда. Хорезмийцы разграбили его до основания, но не задержались в нем, а двинулись на юг, по направлению к Египту. В районе Газы их настигло объединенное христианское войско, и на равнине у деревушки Ла-Форбье произошла бИТва — в такой же мере судьбоносная, как ранее сражение при Хаттине. Битва под Газой закончилась для христиан полной катастрофой: около тысячи рыцарей погибло, почти все остальное войско было взято в плен. Особенно страшный удар это поражение нанесло духовно-рыцарским орденам, которые потеряли девять десятых (тевтонцы — почти сто процентов) личного состава. Самая боеспособная часть христианского войска осталась лежать на приморских равнинах, и от этого удара страны Леванта уже не оправились никогда.

Падение Иерусалима и поражение под Газой вызвали в Европе взрыв эмоций, сходный с тем, что сопровождал известие о Хаттинской катастрофе. Римский папа — в это время им был Иннокентий IV, умный и волевой человек, достойный преемник своего великого тезки — призвал весь христианский мир к новому великому походу. Был созван и вселенский собор в Лионе, на котором вопрос о крестовом походе стал одним из главных. Собором был объявлен Божий мир на четыре года и начат сбор средств на нужды воинствующих паломников. Но первоначальный успех проповеди похода был сорван вновь вспыхнувшей конфронтацией между папой и императором. Дело на этот раз уже не ограничилось банальным отлучением: Иннокентий IV пошел дальше и объя'вил Фридриха II лишенным императорской власти. После этого уже не было и речи от примирении: война разгорелась не на жизнь, а на смерть. И крестовый поход, и печальная судьба Иерусалима — все было забыто. И Святая Земля была бы окончательно брошена на произвол судьбы, но тут ей на помощь пришел «последний крестоносец» — французский король Людовик IX.