Х. Льоренте - История испанской инквизиции. Том I

I. Среди мероприятий, к которым привело новое рассмотрение буллы от 2 августа 1483 года, надо считать декрет, предписавший инквизиции принять форму постоянного трибунала, с главой, которому были подчинены все инквизиторы вообще и каждый из них в отдельности. Должность главного инквизитора Кастильского королевства лишь в эту эпоху была предоставлена Томасу Торквемаде, имя которого, до тех пор было известно не иначе, как в числе многих других имен, означенных в февральской булле 1482 года.

II. Второе бреве, от 17 октября 1483 года, поставило его главным инквизитором Арагонского королевства, и огромные полномочия его должности были подтверждены 11 февраля 1486 года Иннокентием VIII [521] и двумя преемниками этого папы. Торквемада вполне оправдал сделанный выбор. Было почти что невозможно найти человека, более способного выполнить намерения Фердинанда в отношении умножения конфискаций, римской курии — в смысле пропаганды ее властолюбивых и фискальных принципов, и, наконец, самой инквизиции — в поставленной ею задаче казнями установить систему террора, в котором она нуждалась.

III. Торквемада создал сначала четыре подчиненных трибунала — для Севильи, Кордовы, Хаэна и Вилья-Реаля, называемого в настоящее время Сьюдад-Реаль. [522]Четвертый трибунал был вскоре перенесен в Толедо. Затем Торквемада позволил доминиканцам приступить к исполнению их обязанностей в различных епархиях кастильской короны.

IV. Эти монахи, получившие мандаты от святого престола, подчинились не без некоторого сопротивления приказаниям Торквемады под тем предлогом, что они не являлись его уполномоченными. Торквемада, чтобы не повредить начатому им делу, не решился уволить их в отставку; но, будучи убежден в необходимости для своих видов единства действия, приготовился установить основные положения, без которых, как он хорошо видел, нельзя было обойтись. В качестве асессоров и советников он избрал юрисконсультов Хуана Гутьерреса де Чавеса и Тристана де Медину.

V. Тем временем Фердинанд, не терявший из вида, сколь важно было в интересах фиска организовать трибунал надлежащим образом, создал королевский совет инквизиции, законным и пожизненным председателем его назначил главного инквизитора, а советниками дома Альфонсо Карильо, который был в то же время епископом Мазары в Сицилии, но пребывал тогда в Испании, Санчо Веласкеса де Куэльяра и Понса из Валенсии. Оба последних были докторами права.

VI. Эта организация предоставляла советникам право решающего голоса во всех делах, подсудных гражданскому праву, и только совещательного голоса в делах, принадлежавших церковной власти, которою, в силу апостолических булл, был облечен один Торквемада.

VII. Это обстоятельство часто приводило к большим пререканиям между главными инквизиторами и членами верховного совета, [523]так как обе стороны горячо поддерживали свои обоюдные претензии. Однако вопрос остался нерешенным, потому что он не был поставлен как следует, причем авторы его не умели различить двух видов дел, которыми занимался совет, и потому что его члены принадлежали к духовенству, а это, естественно, заставляло их относить многие вопросы, подсудные гражданской власти, к канонической юрисдикции.

VIII. Такое управление сильно уменьшило число дел, которые королевская светская власть имела право разбирать, и она вскоре заметила, как сильно ее соперница вредила интересам и прибылям фиска. Если бы контрагенты светской власти хорошо изучили цель и организацию совета и истинные принципы гражданской и церковной юрисдикции, этот противозаконный захват никогда не произошел бы, потому что случаи необходимости прибегать к духовной власти главных инквизиторов были бы сведены к небольшому числу.

IX. Торквемада поручил своим двум асессорам составить основные законы для управления нового трибунала, предварительно познакомившись с тем, что было по этому предмету опубликовано в XIV веке Николаем Эймериком, и воспользовавшись советами сведущих людей. Он созвал общее собрание, составленное из инквизиторов четырех учрежденных им трибуналов, из своих двух асессоров и из королевских советников. Эта хунта [524] произошла в Севилье, и 29 октябри 1484 года под именем инструкций на ней обнародовали первые законы испанской инквизиции.

X. У меня имеется их копия, содержащая также инструкции, последовательно обнародованные вплоть до 1561 года, помимо большого количества отдельных узаконений, которые еще не устарели. Я не сомневаюсь, что друзья истории встретят с удовольствием обнародование этого собрания жестоких законов, порожденных фанатизмом и суеверием, Но в план этого сочинения не входит передача буквальной копии статей первоначальной инструкции. Я ограничусь предоставлением моим читателям их общей идеи совокупности, чтобы познакомить с тем духом, который царил в инквизиции и управлял ее действиями.

XI. Первая статья устанавливала способ, которым учреждение трибунала будет оповещено в стране, где он должен быть установлен. — Распоряжения об этом соответствовали тому, что происходило в Севилье, когда инквизиция была там установлена. В них можно уже заметить захват прав государя и злоупотребления, которые являются естественным следствием этого.

Вторая статья предписывала обнародование в местной церкви указа, сопровождаемого угрозою церковных кар тем, кто, совершив преступление ереси или вероотступничества, не донесет на себя добровольно до истечения дарованного им льготного срока, и тем, кто воспротивится исполнению мероприятий, предписанных святым трибуналом.

Третьей статьею был определен месячный срок еретикам для объявления самих себя и для предупреждения этим конфискации их имущества, однако без ущерба для денежных штрафов, к которым они могли быть приговорены.

В четвертой статье было сказано, чтобы добровольные сознания, заявляемые во время льготного срока, делались письменно, в присутствии инквизиторов и секретаря так, чтобы виновные давали ответы на все вопросы и интерпелляции, обращенные к ним инквизитором по вопросу об их исповедании и насчет их соучастников и тех, вероотступничество коих они знают или подозревают. — Эта статья оказывала человеку милость лишь для того, чтобы предать других преследованию.

Пятая статья запрещала давать тайно отпущение тому, кто сделает добровольное сознание, за исключением единственного случая, когда никто не знает о его преступлении и следует опасаться его огласки. — Легко видеть, насколько эта мера была жестока, потому что она предавала позору публичного аутодафе даже того, кто по свободному и добровольному душевному движению признавался в своем грехе. Какая разница между этим поведением инквизиторов и поведением Иисуса Христа относительно блудницы, самарянки и грешницы! [525] Указанная мера передала в руки римской курии громадные суммы: тысячи новохристиан обратились к папе и предложили принести искреннее сознание в прошлом и обещание быть в будущем верными своему долгу христианами, если им пожелают тайно дать отпущение: римская курия извлекла выгоду из готовности этих перепуганных людей и даровала им за деньги апостолические бреве, которые должны были предоставить им безопасность.