Анатолий Кардаш - Старая-старая песня

Греческие ристалища манили еврейских юношей. Чтобы голыми, подобно грекам, выступать, не стыдясь, они шли на мyку операции, удаляющей следы позорного обрезания. Греки считали обрезанного мужчину уродцем и импотентом – это отпугивало от принятия иудаизма тех, кто, соблазнясь еврейской религией, учёностью и моралью, тянулся в синагогу – их было немало, называемых sebomenoi – "почитающие" еврейского Бога без перехода в еврейскую веру.

Стыковались две цивилизации. А греческая чернь завидовала еврейской зажиточности, и в хитросплетениях политики и экономики, симпатии и вражды – вызревала своим чередом юдофобия.

Философ и историк Посидоний (135-50 гг. до н.э.) тоскливо наблюдал, как рассеянные по всему свету евреи помогают друг другу выжить, а то и обрасти богатством. Посидоний в своей школе на острове Родос высказал идею о всесилии мирового еврейства – впоследствии она оформится в теорию "мирового еврейского кагала" или, по-нынешнему, "мирового жидомасонского заговора". Зачин "Протоколовсионских мудрецов"!

Замечательно липло к евреям поношение! "Безбожники", "человеконенавистники"... Ещё один грек Аполлоний Молон привнёс: "фанатики, бездари" – и, распалясь, припечатал: "евреи-трусы".

По тем временам такое не лезло ни в какие ворота: евреи славились как воины ещё с той поры, когда оба их царства – Израиль на севере и Иудея на юге – годами, неутомимо и самозабвенно противостояли много более могучим имперским армиям ассирийцев и вавилонян.

Война в древности часто была священным делом, религиозным занятием. Но одно дело язычники, другое – народ Единого Бога. С ним в битве заодно не какой-нибудь Марс, а Всемогущий Бог всей Вселенной. Меч древнего еврея направляла Вышняя длань, оттого и его самозабвенная неистовость в бою.

Римские историки, скрепя юдофобскую свою душу, честно писали о доблести евреев в войнах против римлян. Дион Кассий: "Полководец Юлий Север не осмелился напасть на евреев, видя их численность и отчаянную храбрость". Александр Македонский всю свою империю завоевал с 32 тысячами солдат, но для взятия Иерусалима в Иудейскую войну римлянам потребовалось 80-тысячная армия против двадцати трёх тысяч воинов-евреев.

А за двести лет до того, в Египте, где правили греческие цари династии Птоломеев, до тридцати тысяч еврейских солдат составляли гарнизоны местных крепостей; евреи были полицейскими, таможенниками на Ниле, стражниками на неспокойной границе с Нубией; евреи Ониас, Досифей, Хелкия и Ханания становились главнокомандующими египетским войском. Это во 2 веке до н.э., как раз во времена Аполлония Молона. Но что юдофобу факты! Он, собственно говоря, и еврейскую трусость определил довольно туманно: "Евреи в бою подменяют храбрость безумной и дерзкой отвагой". Про отвагу не услышалось, отсутствие храбрости – отпечаталось в умах клеймом на тысячелетия.

Аполлоний Молон один год, 78 г. до н.э., преподавал в школе Посидония на Родосе. Именно в тот год среди родосских слушателей был блестящий римский оратор Цицерон (106-43 гг. до н.э.). Он-то и повёз идеи своих учителей в Рим. С. Лурье называет Цицерона первым и наиболее рьяным антисемитом в римской литературе. Первый, но далеко не последний. Отличились и воспитатель Нерона философ Сенека, и популярные поэты Ювенал и Марциал. Философ Цельс через 400 лет после Манефона довёл его соображение об евреях, как потомках "шарлатанов и бродяг", изгнанных из Египта, до утверждения, что евреи – беглые египетские рабы. А раб, всем тогда было ясно, - презираем, его нрав отвратен, его помыслы грязны. Образное мышление людей греко-римского мира не замедлило перенести понятие "грязный" на физический облик еврея, и родило устойчивое до наших дней: "вонючий еврей".

Идеи зудят в мозгах, а чешутся руки. Юлий Цезарь благосклонно принял евреев, им, единственным из всех покорённых Римом народов, даровали полную религиозную и бытовую независимость, еврейская римская община благоденствовала, в 1 веке из шестидесяти с лишним миллионов жителей империи к иудаизму склонялись три миллиона – почти пять процентов. Но что же остальные 90-95%? Показателен следующий факт. Покорителям Иерусалима Веспасиану и Титу по римскому обычаю полагались триумф и титул с обозначением покорённого народа "Император Иудаикус", однако они, все почести приняв, отказались от слова "Иудаикус": "Император жидовский" худо звучало для римского уха. Евреи, при всём римском почтении к их воинской доблести, оказывались как-то пониже германцев или, скажем, даков. И достаточно было при императоре Тиверии (19 г.) римской матроне пожаловаться на двух евреев-жуликов, как были закрыты римские синагоги, их утварь сожжена, 4 тысячи еврейских юношей отправлены воевать с разбойниками в Сардинию, а остальные евреи – выселены.

Особое место среди древних юдофобов занимает александрийский грек Апион (30 г. до н.э. – 47 г) – популяризатор малоизвестного до него древнегреческого обвинения евреев. В одной из своих книг Апион написал, что греческий царь Антиох Епифан видел в иерусалимском храме грека, возлежавшего за столом, полным яств. Грек, обливаясь слезами, поведал императору, что он – жертва иудеев: каждый год они откармливают очередного эллина, чтобы потом убить его, отведать внутренностей и над трупом поклясться в вечной ненависти к греческому народу.

Апион - образованный и честолюбивый авантюрист, умело создавший себе имя великого учёного (Сенека: "Вся Греция была полна его славы"), был на редкость речист. Он уверял греков, что ночами беседует с тенью Гомера или что видел собственными глазами совокупление дельфина с человеком – и ему верили. За четыреста лет до Апиона несравнимо грандиознее его учёный, философ Демокрит рассказал, что евреи в своём храме каждые семь лет приносят в жертву чужеземца, кромсая его тело. Слова великого Демокрита греки пропустили мимо ушей, говорливого Апиона – услышали.

Вскоре после появления апионовой байки еврейский историк Иосиф Флавий разоблачил её нелепость: не говоря об отсутствии человеческих жертвоприношений у евреев, в указанной Апионом части храма невозможно даже появление язычника-грека. Но что с того? Обвинение евреев в ритуальном убийстве оказалось потрясающе живучим. Оно – ни разу не подтверждённое фактами! – прокатывалось из века в век кровавыми волнами погромов вплоть до 1913 года (дело Бейлиса в Киеве). Почтенный римлянин Тацит (55-120 гг.) повторил миф Апиона, через 1800 лет во Франции авторитетный публицист Э. Дрюмон писал: "Факт убийства христианских детей евреями столь же очевиден и несомненен, как солнечный свет... То, что евреи в средние века постоянно совершали ритуальные убийства, неоспоримо доказано". (Ещё и сегодня в Польше можно встретить бесхитростных старичков, которые оправдывают гитлеровский геноцид тем, что и евреи убивают христианских младенцев для пасхальной мацы. Ещё и сегодня в городе Москве добрая русская няня еврейского мальчугана, жалея его, отнимает у ребёнка мацу: "Не ешь, там кровь". И сегодня министр захолустной, правда, страны, но два университета отучившийся, в частной беседе интересуется: "А вправду евреи подмешивают в свою мацу христианскую кровь?" Тут как тут, конечно, и еврей, себя секущий, - уже в Израиле 21 века некий профессор, он же сын раввина глубокую свою мысль публикует: оно хоть не доказано, но очень может быть, что отдельные евреи кое-где кое-когда таки да умучивали христианское дитя).