Н Евреинов - Тайна Распутина

Где он только не был на богомолье? - и в Верхотурье, и в Саровской пустыни, и в Одессе, и в Киеве, и в Москве, и в Казани, и даже в Петербурге. Возвратившись из своего долгого странствования, он стал еще богомольней, чем раньше, доходя до того, что при молитвах в церкви, на глазах всего народа, бил лбом о пол до крови.

С этого времени стал Григорий уже не говорить, а изрекать, подолгу задумываясь прежде, чем подарить ответом. И ответы его, загадочные, отрывистые, стали походить на пророчества и чтение в сердцах людских. "Три месяца, до самого Покрова, не будет дождя", сказал однажды Григорий. И что же? - Так и случилось: не было дождя, и люди плакали от неурожая. Когда весть об этом пророчестве достигла до Петербурга, аскет о. Феофан, будучи тогда еще инспектором духовной академии, в умилении произнес: "Вот вам и Илья пророк, заключивший небо на три года с месяцами", - и стал ждать с тех пор случая узреть своими глазами пророка.

Григорий был уже женат ко времени своего просветления, награжденный от супруги Прасковии сыном Дмитрием и дочками Матреной и Наталией. Долго не верила Прасковья, по "темноте душевной", в святость своего благоверного; скоро, однако, и ей пришлось убедиться в даре прозорливости и подвижничества своего "обращенного" мужа.

Слава сего праведника стала вскоре распространяться далеко за пределами села Покровского. Особенно девушки и женщины, как наиболее отзывчивые и чуткие по сравнению с мужчинами, стали следовать за Григорием, как за "старцем", властным спасти человеческие души.

Преисполненный духа отшельничества, любил святой старец удаляться на молитву в окружавшие село Покровское леса, взбираться на деревья и водружать на них кресты во славу божию. Ходили за ним вслед сюда и его поклонницы, которых он любовно звал своими "сестрами". Все они по большей части были молодые, красивые, страстно веровавшие и искавшие спасения девушки. Круто молился с ними старец в лесной тишине и, с ублаженным молитвою сердцем, горячо целовал их, обнимал, ласкал, а нередко, в восторге подвижническом, и плясал с ними вместе, радуя тем бога и милуя сестер.

Правда (много врагов в мире даже и у праведников!), жаловались односельчане Григория начальству, будто губит он деревню порчей девок и что много уже изб, куда бедные подбрасывают новорожденных младенцев. Слава старца, однако, от этого не только не потускнела, а еще ярче разгорелась.

И стали к нему вскоре приезжать в Покровское со всех сторон России, а кто приехать не мог, засыпали его письмами и телеграммами, прося благословения, заступничества перед богом или совета. И были среди них послания и от важных генералов, и от великосветских дам, и даже от архиереев.

В 1903 г. вступил отец Григорий и в широкий свет.

Случилось это после знакомства старца с купчихой Башмаковой, с коей встретился он на одном богомолье, куда прибыла Башмакова, только что похоронившая мужа. Святой старец утешил ее, и привязалась она сердцем к нему, не жалея на добрые дела своего миллионного состояния. Повезла его купчиха знакомить с близкими ей людьми сначала в Казань, потом в Киев, Москву и, наконец, в Петербург, где старец произвел на о. Иоанна Кронштадтского огромное впечатление 28 и подучил от него напутствие помогать людям, служа как бы правой рукой о. Иоанна 29.

Хотя о. Иоанн Кронштадтский и был тогда вхож но дворец, но не через него, однако, сподобился "царь-батюшка" свести знакомство с "отцом Григорием", а через ректора духовной академии о. Феофана, которого глубоко чтили вел. князья Николай и Петр Николаевичи, а еще больше их жены Анастасия (Стана) и Милица Николаевны, взгляды коих на "божьих людей" разделяли глубоко-верующие в них царь и царица. Отца же Феофана познакомил с "божьим человеком" Григорием архимандрит Хрисанф Щетковский, бывш. начальник корейской духовной миссии, приехавший из Сибири и потому хорошо знавший о чудесных подвигах своего земляка.

Так, через о. Феофана и через вышенареченных великих княгинь, царица, а за ней и царь узнали вскоре про отца Григория, к знакомству с которым они были, впрочем, подготовлены еще богобоязненными и взыскующими чуда друзьями, среди коих не последнее место занимали Христа-ради юродствовавшая жена действительного статского советника Ольга Владимировна Лохтина и подруга ее любимейшая фрейлина Александры Федоровны - Анна Александровна Вырубова (дочь бывш. обер-гофмейстера и главноуправляющего канцелярией Николая II - А. С. Танеева).

О знакомстве царицы со "старцем" близкие к придворным кругам люди передавали в свое время, как об умилительном событии, в коем сразу же царице дано было свыше почувствовать чудотворную силу отца Григория.

Анна Вырубова, горячо уверовавшая к тому времени в старца, не захотела познакомить его с Александрой Федоровной в обычной дневной обстановке официального приема, а, желая испытать чуткость царицы, привезла отца Григория в Царскосельский дворец поздно вечером, где оставила гостя в "малой приемной", наказав придворной прислуге привести его ровно к полуночи в салон "ее величества".

Сказано - сделано.

Сели вечерком царица с Вырубовой поиграть в четыре руки "Лунную сонату" Бетховена, всегда умилявшую до слез наболевшую душу Александры Федоровны, а уж время шло к полуночи... Рядом, в полуосвещенную комнату тихо был введен отец Григорий и, согласно уговору, стоял неподвижно в дверях, вперив взор свой в царицу, сидевшую за роялем спиною к дверям. Часы пробили полночь...

- Не чувствуешь ли, Сана, что происходит нечто особенное? - спросила Вырубова, медленно поворачивая голову в сторону отца Григория.

- Да, - ответила царица, невольно подражая движенью головы своей подруги, и вдруг, в ужасе от неожиданности, вскрикнула и забилась в истерике.

Царица приняла святого старца за видение...

Он подошел к ней ласково и начал гладить ее голову, щеки и плечи, приговаривая: "Не бойся, милая, Христос с тобою"...

Царица пришла в себя и тут же, поняв, кто перед нею, вся в слезах, припала к груди своего высокого гостя 30.

Так совершилось это историческое, чреватое своими последствиями и для России, и для Романовых знакомство.

Не менее чудодейственное влияние испытал и Николай II при ближайшем знакомстве со старцем.

"Было раз так, - рассказывал об этом времени о. Феофан б. иеромонаху Илиодору. - Государь, государыня с наследником на руках, я и он сидели в столовой во дворце. Сидели и беседовали о политическом положении России. Старец Григорий вдруг как вскочит из-за стола, как стукнет кулаком по столу. И смотрит прямо на царя. Государь вздрогнул, я испугался, государыня встала, наследник заплакал, а старец и спрашивает государя: "Ну что? Где ёкнуло? Здеся, али туто?" - при этом он сначала указал пальцем себе на лоб, а потом на сердце. Государь ответил, указывая на сердце: "Здесь; сердце забилось!" "То-то же", - продолжал старец: - "Коли что будешь делать для России, спрашивай не ума, а сердца. Сердце-то вернее ума..." Государь сказал: "Хорошо", а государыня, поцеловав его руку, произнесла: "Спасибо, спасибо, учитель" 31.