Юрий Завражный - Забыть адмирала!

Перебивая Дю Айи, вновь просит слова мичман Фесун 113 113 Н. Фесун. "Критический разбор статьи Дю Айи". :

...и о неожиданной, трагической смерти Прайса. Смерть этого несчастного адмирала наделала в своё время довольно шуму, много писали о ней, говорили ещё более, но определить причин и до сих пор не могли. Г-н Дю Айи в своем мнении подходит к истине ближе других, хотя, как кажется, и им самим последнее слово о роковом событии ещё далеко не сказано.

Взвесив все обстоятельства его рассказа, не знаешь, чему более удивляться: ужасной ли смерти адмирала или необыкновенному хладнокровию, выказанному им при её исполнении! Трудно представить себе, чтобы человек, боявшийся ответственности до такой степени, чтобы предпочесть ей самоубийство, не только не изменил себе до последней минуты, но ещё с столь невозмутимым спокойствием приставил бы пистолет к своему сердцу в виду всего экипажа! (Г-н Дю Айи говорит, что так как все переборки адмиральской каюты были сняты для сражения, то адмирал подошёл к своему бюро в виду всего экипажа, стоявшего по орудиям, в виду всех он зарядил пистолет и при всех же и выстрелил). Тут, право, что бы ни говорил г-н Дю Айи, есть много непонятного, тем более, что становясь уже на позицию для атаки неприятеля, всегда можно было бы избрать смерть более славную. Всё, что сказано об уважении, которым пользовался г. Прайс на обеих эскадрах, совершенно справедливо; офицеры французские и английские единодушно хвалили и даже превозносили его; а если судить по физиономии, то мне остаётся прибавить, что при встречах с нашими офицерами в Кальяо и Лиме, адмирал этот поражал всех нас своей благородной и внушающей почтение наружностью. Нет сомнения, что трагическая смерть его обескуражила англичан и, предоставив лишь только тень командования в руки храброго, честного, но не пользующегося популярностью адмирала Де Пуанта, много содействовала неудаче союзников, тем более что по непростительной неосторожности они не только не скрыли от нас смерти этой, но ещё сами дали отличный случай узнать о ней через семейство камчатских жителей, попавшихся случайно к ним в плен и возвращённых французским главнокомандующим с большой вежливостью. В Петропавловске никто не хотел верить, чтобы адмирал мог застрелиться случайно, смерть его все относили к удачным выстрелам наших батарей, и, конечно, это немало придало духу гарнизону как первая добрая весть со дня прихода неприятеля.

Капитан 1 ранга Арбузов перебивает, в свою очередь, мичмана Фесуна ("Замечания на статью г. Фесуна о Петропавловском деле"): ...никто не сказал и не заметил, что фрегат "Президент" 18 августа на позиции против батареи номер один был сильно повреждён в кормовой части выстрелами из бомбической пушки; многие это видели, и все должны были обратить на это внимание, как по стуку, раздававшемуся целую ночь по Авачинской губе при исправлении кормы фрегата, так и по тому, что когда фрегат 20 числа вступил снова в дело, то корма его не была даже хорошо закрашена, и новые заделки ясно обозначались. Как можно было забыть и выпустить из рассказа обстоятельства, которыми могло бы быть смыто пятно с памяти достойного адмирала?..

Кгм... в этом отрывке Арбузова лично мне по душе только последние шесть слов, всё остальное - чушь. Но ведь я тоже, как морской офицер запаса, не хочу верить в сознательное самоубийство Дэвида Прайса. Не хотел бы в него верить и Кен Хортон, написавший мне: "...также не верю - но как мы докажем это?"

Может, и не докажем. Но, по крайней мере, обвинения в трусости с адмирала снимем. Те самые обвинения, в результате которых в английском "Словаре Национальной Биографии" 114 114 J. Laughton. Dictionary of National Biography. , в статье "Прайс, Дэвид", появилась позорная строчка: "Самоубийство Прайса было в основном отнесено на счёт его страха ответственности за свои действия".

Повторяясь за французами и англичанами, наш адмирал-подводник Г. И. Щедрин в книге "Петропавловский бой" тоже пишет: ... Дю Айи смерть командующего считает самоубийством из-за боязни ответственности за неумение перехватить в океане русские фрегаты и возможную неудачу взятия Петропавловска. Что французский офицер близок к истине, подтверждают отклики английской прессы. Газета "Nautical Stand" опубликовала пространственную статью "Физическое и нравственное мужество" раньше, чем написал статью Дю Айи. В ней Прайс не назван по имени, но речь идёт именно о нём, о его самоубийстве вследствие боязни ответственности. Газета заключает: "Во всяком случае, ему бы следовало дождаться результата нападения, времени было бы достаточно при неудаче прибегнуть к этой крайности и отчаянной мере, если он так сильно боялся ответственности". Статья - своеобразный некролог Прайсу, но некролог с упрёком покойнику. Тут говорится о преднамеренном, а не нечаянном самоубийстве, как трактует официальное донесение. В раздраженном тоне газета утверждает то, что Дю Айи лишь предполагает: Прайс застрелился из-за боязни ответственности за позор британского флага, чему он был причиной... Ага, значит, было официальное донесение про несчастный случай, впоследствии отвергнутое. Книга Щедрина проникнута духом советского патриотизма, порой неоправданно излишним; в ней также имеются противоречия и неточности 115 115 Во многих местах просто ни дать, ни взять - "Малая Земля" Л. И. Брежнева, но в то время Щедрину и не позволили бы написать по-другому. . Допустим, что победителей и впрямь не судят - но тогда имеем ли мы право говорить об объективном освещении событий, употребляя слова "история" и "правда"?

Интересно, а что нам скажут англичане?

Наиболее скромен и осторожен в своей оценке кэптен Николсон (официальный рапорт британскому Адмиралтейству): ...31 августа контр-адмирал Феврье Де Пуант принял решение относительно переноса выполнения плана атаки внешней обороны Петропавловской гавани, согласованного между ним и покойным главнокомандующим, чья несвоевременная смерть в предшествующий день остановила движение кораблей... Вот такая обтекаемая фраза... совсем другое дело - частные письма и разговоры баронета, тон и формулировки которых дошли до прессы (а значит, и до общественности), но уже не за его, Николсона, подписью. Сэру Фредерику было важно оправдаться за позор поражения, и это ему удалось, хотя и с трудом - взвалив вину на Прайса и на Де Пуанта. А что? Мертвые сраму не имут... Незадачливый полководец Николсон сделал попытку реабилитировать свое реноме путём унижения Прайса - ну и дальнейшими проявлениями своей воинской доблести. Увы, в один ряд с Дрэйком, Нельсоном и Худом он так и не попал.

И поделом. А то как-то странно выходит: в Интернете, куда ни ткни мышью (не говоря уж о публикациях в печати), везде написано примерно одно и то же на разных языках. "Испугавшись предстоящего поражения, контр-адмирал Прайс струсил и застрелился, и его самоубийство явилось одной из главных причин поражения союзников". А между тем - кто хвастался, что возьмёт Петропавловск? Николсон. Кто громче всех требовал второго штурма? Николсон. Кто составил его план, основываясь на информации, полученной от невесть кого? Опять Николсон. Кто не сумел сориентироваться в ходе боя, не развил свой план, не предусмотрел, не подстраховал, не переиграл и так далее? Всё тот же кэптен Фредерик Николсон. А кто остался виноват в том, что Петропавловск не взят? Контр-адмирал Прайс.