Юрий Завражный - Тот самый остров

Любителям тайн, искателям приключений, ...

И просто романтикам.

Моё имя – Уильям Кидд.

Рядом смерть со мной стоит,

Абордажный меч блестит.

Ставьте парус!

Дым от залпов, словно шлейф.

Я свищу: ложитесь в дрейф,

Открывайте сами сейф!

Ставьте парус!

Никнут вражьи вымпела.

Нас с купцами смерть свела –

В пасть акулам их тела!

Ставьте парус!

На добычу я лихой.

Льётся золото рекой –

Краше нет судьбы такой!

Ставьте парус! Ставьте парус!

Старинная пиратская песенка

Так же, как и многие другие мальчишки и девчонки на нашей планете, я прекрасно помню, как мне впервые прочитали вслух «Остров Сокровищ». Это было потрясение. Мир мгновенно превратился в один большой остров Кидда, напичканный тайнами и сулящий бесконечные приключения. С тех пор прошло уже много лет, но эта книга всегда со мной, и я выучил её едва ли не наизусть.

Мне всегда хотелось знать, что же стало дальше с этим островом и с остальными пиратскими кладами, которые так никто и не выкопал с того дня, как гружёная золотом Флинта «Испаньола» отплыла обратно в Бристоль. Мои друзья, которые тоже любят эту книгу Стивенсона, лишь пожимали плечами. Замечательные повести Делдерфилда и Джадда — «Приключения Бена Ганна» и «Приключения Долговязого Джона Сильвера» — ответа, увы, не давали, ибо они посвящены событиям, которые предшествовали захватывающим приключениям экипажа «Испаньолы» на острове Сокровищ, но никак не тому, что было потом. Да и где он вообще, этот остров? Тщательное изучение современных карт ничего не дало...

Но однажды обстоятельства сложились так, что я узнал продолжение этой таинственной истории. А поскольку компьютер был под рукой, мне ничего больше не оставалось, кроме как сесть и записать то, что я прочёл в дневниках Гейнца Биндача, и то, о чём мне поведал просолённый морской волк Седрик Мак-Кин. К своему рассказу я прикладываю и две карты. Говорят, мол, Стивенсон выдумал свой остров и своих героев. И сам в этом признался. Ну-ну. Мало ли в чём он там признался на потребу разношёрстной публике.

Признаюсь, ряд вопросов остался без ответа и после написания этой книги. К сожалению, сейчас у меня нет возможности оказаться на острове Кидда и самому разобраться во всём на месте. Однако я твёрдо знаю, что мечты, как правило, сбываются — особенно те, самые искренние, которые мы несём с собою всю жизнь с далёкого детства...

Кажется, попутный ветерок подул? Йо-хо!

Автор

24/VIII-1944

Сегодня я окончательно решил доверить свои мысли бумаге. Вернее, просто писать дневник. Проверяя школьные сочинения, старый учитель Лотар Хенке говорил, что во мне дремлет писатель. Очень даже возможно. Весь класс знал, что он любит запрещённого Генриха Гейне. Думаю, за это он и попал в гестапо, и что с ним стало дальше, я не знаю. Он был добрый человек, но я уверен, что долгожданную победу Рейху принесут не такие.

Два часа назад покинули Кристиансанд — это наша первая охота. Четыре месяца мы усиленно тренировались в Штеттине, 4-я учебная флотилия, где приняли U-925. 16 августа перешли на ней в Хортен, а оттуда в Норвегию. Этот первый поход заодно будет переходом в Брест, в знаменитую Первую флотилию, которая в самом начале войны ещё носила гордое имя «Веддиген». Мы спешно готовили лодку в наш первый патруль и даже не успели посмотреть город, который из-за забора базы вообще-то выглядит довольно хмуро. Пришлось довольствоваться рассказами более опытных товарищей с других лодок флотилии, которые побывали тут во всех барах. Многие из них даже успели обзавестись девушками — а вот наше время придёт после боевого похода, притом во Франции. Экипаж рвётся в бой. Томми и янки отбивают у нас позиции в Атлантике одну за другой, и мы, веря в скорый перелом в ходе военных действий, всё ждали, когда же нас, наконец, отправят в море. Парням не терпится показать себя. Да, потери наших лодок всё растут. Ну и что с того? Подводнику Третьего рейха надлежит думать о другом. Мы — элита Кригсмарине, «серые волки», мы просто честно делаем своё дело, невзирая ни на что. Когда-нибудь я напишу об этом подробно, а пока буду потихоньку записывать отдельные эпизоды для памяти, дабы чего-нибудь не забыть.

Утром 23 августа капитана вызвали в штаб, откуда он вернулся весьма довольный, хотя и сильно озабоченный. Примерно полчаса он о чём-то говорил на конце пирса с первым вахтенным офицером, который кивал и что-то помечал в блокноте.

Нашего капитана зовут Гельмут Кноке. Он родом из Трира, ему тридцать восемь, и экипаж видит в нём как бы старшего брата – каждому из нас чуть больше двадцати, а двоим и того меньше. Ему уже довелось повидать войну на U-50 и U-462, где он был первым вахтенным, а теперь к нему самому обращаются «Herr Kaleun», несмотря на то, что он пока что обер-лейтенант.

И он не единственный, кто успел вкусить настоящих боевых действий, среди нас есть и ещё несколько опытных парней. Инженер-механик, например. Или старший дизелист Кольб. А нашему штурману Эйхелькрауту и сам чёрт не брат.

Закончив беседу, капитан с первым помощником пролезли по всей лодке, от носа до кормы, после чего Кноке объявил, что сегодня же предстоит принять полный запас торпед и продовольствия, и что к 19.30 офицеры лодки приглашены к командиру базы на ужин. Всё стало понятно: завтра в море. Помню, обер-машинист Пфайффер прошептал при этом «ура», и мы весь вечер, обливаясь потом, таскали на лодку ящики с ананасовым соком и колбасу.

Сразу же после этого случился воздушный налёт. Сбито два «либерейтора», а всего их было больше двадцати. Одна бомба попала в недостроенный бетонный эллинг, где стоят две лодки, но обошлось. Говорили, много разрушений в городе, ещё несколько бомб взорвалось в бухте, и до нас докатилась только волна.

Никого из нас в город, понятно, не пустили: во-первых, было много работы, а во-вторых, под предлогом того, что Кристиансанд наводнён британскими шпионами. Это раньше выход лодки в море сопровождался оркестром (впрочем, как и приход), когда проводить подводников собиралась вся база, а дамочки кидали на палубу цветы. Мы не застали те времена. Сейчас война складывается не лучшим для Германии образом, но это временно, и волшебный меч Зигфрида себя ещё покажет. Мы до глубокой ночи грузили торпеды и провизию, а потому, закончив работу, свалились и уснули, как убитые. Меня и второго радиста, кроме того, ещё долго проверял офицер-связист из штаба. Он приволок новую «энигму», и нам пришлось впопыхах сдавать зачёт вместе с вахтенными офицерами.