Лев Гумилев - Тысячелетие вокруг Каспия

Инициативу борьбы против «западничества» и даосизма проявил профессор государственного университета (Тай-сюе) в Чаньани — Хань Юй. В противовес индийским и хотанским философским школам он провозгласил «Путь к древности», выдвинув общественно-политическую программу: «Запретить эти учения! Расстричь монахов! Храмы и монастыри обратить в обыкновенные жилища!» Книги же Хань Юй предлагал сжечь, как и картины. Академик Н.И. Конрад [313] Конрад Н.И. Запад и Восток, М., 1966, стр. 119. называет эту программу гуманизмом. Не будем спорить. Отметим лишь, что при жизни Хань Юя его идеи успеха не имели. Он был… «только профессор», т. е. не имел власти и возможности управлять.

Табгачские ханы, ставшие «Сынами Неба», и их соплеменники не стремились к казням индусов, тибетцев и тюрок только за то, что они не имели времени и желания изучать конфуцианскую литературу и этику. Но ветер времени дул в сторону Хань Юя. В Китае начало расти шовинистическое направление, встречавшее, однако, сопротивление среди соседних народов.

Культура часто переживает этнос. Большая часть героев, сражавшихся за империю Тан, к концу VIII в. погибла: одни — в боях с повстанцами, другие — на плахе, оклеветанные хитрыми китайцами. Но моды, вкусы и симпатии погибших сохранились как традиция, противоречившая национальной исключительности и доброжелательная к мировой культуре, представленной в Китае в то время индусами, хотанцами и северными варварами кочевниками. Это приманивало последних в Китай, ибо Уйгурия стала манихейской, а Тибет — буддийским. В Китае же при династии Тан существовала терпимость, что и обнадежило потомков последних хуннов — тюрок-шато.

Тюрки-шато были ветвью «малосильных» среднеазиатских хуннов, предки которых не ушли в Европу, а застряли у озера Баркуль в Джунгарии. В 808 г. они восстали против тибетцев, отвергли покровительство уйгуров, покинули обжитую землю, и 30 тысяч кибиток потянулось в Китай. Как стареющий лосось в реке или угорь в океане, этнос потянулся к месту своего рождения — туда, где щаньюй Модэ в 209 г. до н. э. создал «державу на коне» и установил «господство над народами».

Тибетцы гнались за ними до китайской границы: каждый день шел бой. Спаслись только 2 тысячи человек, из которых танские императоры создали пограничный корпус.

Тем временем в самом Китае росли националистические идеи, к 870 г. — овладели массами, и в 874 г. грянул гром. Началось восстание Хуан Чао — китайского Пугачева.

Восстание было направлено против династии Тан и иноземцев, которых Тан впустила в Китай. Этим пощады не было. В 879 г. повстанцы взяли Кантон и вырезали там всех арабских и еврейских купцов, в 880 г. та же судьба постигла Чанъань. Только Ли Кэ-юн, тюрк-шато, прозванный «одноглазым драконом», при поддержке тангутского вождя Тоба Сыгуна нанес поражение повстанцам. Но империя Тан все-таки пала. В 907 г. китаец Чжу-Вэнь — трижды предатель, ибо он перешел к Хуан Чао, вернулся к Тан, наконец, низложил последнего танского императора; захватил власть и основал династию Хоу-лян.

Тюрки-шато любили династию Тан, китайцы ее ненавидели. Поэтому в 923 г. эти последние хунны низвергли узурпатора и восстановили империю Тан (Хоу-Тан). Но тут в игру вступили последние сяньбийцы — кидани. И повторилась коллизия IV–V. Шато, как и в древности хунны, проиграли войну потомкам сяньбийцев.

Последнее хуннское царство в Шэньси носило уже китайское название «Северная Хань». Теснимые с севера пустыней Гоби, а с юга — многочисленными китайскими войсками империи Сун, предаваемые собственными подданными китайского происхождения, хунны уже не могли спастись. В 979 г. Северная Хань находилась в союзе с киданьской империей Ляо и надеялась на ее помощь. Но союзники предали хуннов, разбитые суннскими войсками, и император Бэй-Хань сдался, по-видимому, без боя. [314] См.: Е Лун-ли. История государства киданей. М., 1979, стр. 117. Последнее хуннское царство пало, а последние хунны могли уцелеть только в рассеянии, как осколки, имя которых через 200 лет было забыто. [315] См.: Мэн-да Бэй лу./ Пер. Н.Ц.Мунукуева. М., 1975, стр. 93, Их стали называть «белые татары»: это название нарицательное, а не этноним. [316] См.: Мэн-да Бэй лу./ Пер. Н.Ц.Мунукуева. М., 1975. Прим. 10; литература о них см.: там же, стр. 92, прим. 4.

На этом кончился виток этногенеза, который мы назвали «хуннским», потому что все другие этносы, порожденные или сформированные хуннами, прожили меньше

Надо заметить, что хунны пережили одновозрастные им этносы не случайно: характерная для них этнографическая черта — неизменная взаимовыручка, порожденная привычкой к коллективному опыту, помогла преодолеть такие трудности, какие становились катастрофой для этносов, члены которых были друг для друга в меньшей, чем хунны, степени товарищами и в большей соплеменниками, соседями. Таким образом, исторический период хуннского этногенеза продолжался 1188 лет (209 г. до н. э. — 979 г.н. э.), но к этому числу надо прибавить инкубационный период — около 150 лет — и время существования, которое метафорически назовем «посмертным», ибо конец этноса не означает физической гибели его членов, а только распад системы, забвение традиции и возможность для уцелевших особей войти в состав других этносистем.

Природа изменчива. Она заполняет опустевшие экологические ниши, погребает исторические эпохи сыпучими песками и глубоким забвением прошлого. Великие в прошлом города, превратившиеся в «телли», на которых гнездятся жалкие деревушки, обитаемые темными крестьянами, — явление не менее распространенное, чем так называемые «погребенные почвы». Но такой сон, похожий на смерть, не длится нигде вечно. И природа, и народы рано или поздно оживают, причем последние — только под действием некоего «катастрофического» природного события, результат которого мы называем пассионарным толчком. Но его не было ни в X, ни в XI в. и в Степи продолжалось «темное столетие».

Вслед за последними хуннами должны были исчезнуть и последние сяньбийцы — кидани. [317] См.: Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М., 1970, стр.63. Появившись после хуннов, они и закончили свой путь в этногенетическом времени — позже. Но это наследство было для киданей невыносимым бременем, ибо им предстояла мучительная двухсотлетняя гибель, а не легкая смерть в бою.

Кидани с IV в. жили в Западной Маньчжурии и по берегам реки Ляо-хэ. Это был полукочевой народ, воспринявший пассионарность от соседних сяньбийцев. Восемь родственных племен составляли союз, управляемый своими вождями, по три года каждый.

Кидань подчинялась тюркам, потом уйгурам. В 907 г. один из старейшим Елюй Амбагань не переизбрался, а отрубил головы прочим семи вождям. Он объявил себя «небесным императором», а жену — «земной императрицей», подчинил себе всю Маньчжурию, восточную часть современной Монголии и отторг от Китая Хэбэй.