Александр Жабинский - Другая история войн. От палок до бомбард

В решающем сражении при Кунерсдорфе Фридрих II охватил и смял левый фланг русских войск; затем пруссаки с трех сторон пошли в атаку на высоту Шпицберг, располагавшуюся между левым флагом и центром. Генерал Салтыков приказал перебросить на Шпицберг всю артиллерию. Вот как вспоминал об этом полковник Ратч: «Послали за артиллерией центра и правого фланга. Артиллеристы бросили свои тяжелые 12– и 6-фунтовые пушки и, надев на передки одни единороги, поспешили к левому флангу, построили там сильную батарею и исключительно единорогами остановили успехи неприятеля».

Все атаки прусской пехоты были отражены шквалом картечи; в конце концов, Фридрих II бросил в атаку свою знаменитую конницу – гусар генерала Зейдлица, и что же? Почти вся прусская конница полегла на склонах Шпицберга. «Весь артиллерийский корпус заслуживает, чтобы особливое я подал свидетельство, как ужасному действу орудий, так и искусству действовавших оными», – писал в донесении Салтыков. «Эти пушки – порождение дьявола, – говорил король Фридрих. – Я ничего так не боюсь, как русских пушек».

Битва при Кунерсдорфе стала звездным часом русской артиллерии. «Единороги» были сразу же взяты на вооружение австрийской армии, а немного позже и французской. Фридрих II еще до Кунерсдорфа распорядился во что бы то ни стало захватить несколько «единорогов» и скопировать их конструктивные особенности.

«Единорог» был фундаментальным открытием, породившим волну русских завоеваний. Правление Екатерины II стало временем великих побед русской армии. Россия сама оказалась в центре быстро расширявшегося «культурного круга» – в течение следующего полувека ее границы достигли Вислы и Дуная, а население страны увеличилось более чем вдвое. Блеск великих побед сделал Екатерину – Екатериной Великой, а ее правление – золотым веком русской истории.

Однако новое столетие принесло с собой новые фундаментальные открытия: на смену «единорогам» пришли крупповские стальные пушки, и после побед России начались победы Германии.

«В конечном счете победа принадлежит тому, кто совершает открытия и создает новое оружие, – такова технологическая интерпретация истории», – завершают свою статью С. А. Нефедов, В. В. Запарий и Б. В. Личман. И это совершенно верно. Государство, как система , синхронизирующая развитие всех внутренних структур страны, должно быть сильным, чтобы держаться на уровне внешнего вызова и чтобы самому кидать этот вызов, а силу ему дают наука и технологии. Освоение железоделания, изобретение колеса, появление стремян, успехи судостроения, совершенствование огнестрельного оружия – вот этапы истории. Кто сделал открытие и внедрил его в практику, тот и победитель. И наоборот: если истории известно, кто был победителем на фоне сделанного открытия, – можно предположить, что он и сделал открытие, обеспечившее победу.

В растительном и животном мире, и даже в неживой природе мы видим эту закономерность: эволюция происходит через преимущественное право сильного; де-эволюция и исчезновение – через преимущественное право слабого. И то же самое происходит в человеческих сообществах. Рабовладение и феодализм, капитализм и социализм – всего лишь формы, в рамках которых реализуется этот закон.

Первой формой классового государства на Земле считается рабовладение. Но отношения между людьми типа «хозяин – раб» существовали многие столетия, и отнюдь не только в «седой древности». Жан Боден приводит свидетельства о рабстве в Европе еще и в XIII веке. Те же европейцы практиковали рабство за пределами своего континента, при освоении колоний. В США рабство хотя бы юридически было ликвидировано лишь в результате Гражданской войны 1861–1865 годов. В Бразилии оно сохранялось до 1888 года.

Сегодня, пожалуй, не найдется ни одного исследователя, который не кинул бы своего камня в сторону рабства, как неоправданно жестокой практики организации хозяйства и государства.

Е. А. Разин, прежде чем перейти к истории войн рабовладельческого периода, цитирует Маркса:

«Правительства на Востоке всегда имели только три ведомства: финансовое (ограбление собственного населения), военное (грабеж внутри и в чужих странах) и ведомство общественных работ (забота о воспроизведении)». [4]

Затем Е. А. Разин отмечает, что в то время «преобладали несправедливые войны, которые велись за то, кому больше угнетать и грабить». Но были и «справедливые войны» отдельных стран и народов за свою свободу и независимость. Что ж, мы не вправе ожидать ни от Карла Маркса, ни от Е. А. Разина понимания законов эволюции. И уж тем более знания результатов, полученных этологами в результате изучения поведения животных. В конце концов, этология как наука сформировалась лишь в 1930-е годы.

Между тем результаты получены поразительные. Как оказалось, многие поступки людей вызваны всего лишь срабатыванием «животных» поведенческих программ, а вовсе не нашим высоким разумом.

Животным знакомы шесть форм присвоения:

– захват и удержание источника блага (дерева с плодами, источника воды и так далее);

– грабеж с использованием силы;

– взимание «дани», то есть отнятие добра у слабого, с одновременным подтверждением своего господствующего положения;

– тайное похищение (особенно развито у обезьян);

– попрошайничество;

– обмен, причем обычно жульнический (дать не то, захватить оба предмета и тому подобное).

Однажды ученые обнаружили, что обезьяны изредка раздают излишки своего добра другим, слабым обезьянам. Что это? Неужели благотворительность?! При более внимательном изучении оказалось, что делятся они тем, что из-за бродячего образа жизни не желают таскать сами. По мере же необходимости они проводят новую «приватизацию», отнимая отданное ранее и подтверждая тем самым свое более высокое положение в стае.

Был проведен такой эксперимент. Обезьян научили качать рычаг и за выполнение задания давали жетон. Опустив его в автомат, обезьяна могла «купить» еду, выставленную на витрине. Очень быстро все члены стаи самостоятельно поделились на три группы. Первая – «рабочие», которые своим трудом зарабатывали жетоны; некоторые их копили, а некоторые проедали сразу. Вторая – попрошайки; эти клянчили жетоны у тех, кто их имел. Наконец, третья группа, грабители, силой отнимали заработанное, выстраивая в сообществе пирамиды подчинения . Причем они сообразили, что выгоднее отнимать не уже купленную еду, а именно жетоны, потому что их можно прятать за щекой и тратить в удобное время. Тогда обе команды «рабочих», копивших жетоны и проедавших их, слились в одну команду проедающих. Копить перестали.