Евгений Федоров - Большая судьба

- Ты где учился? - глуховатым голосом спросил его император.

- В корпусе горных инженеров, ваше величество.

- А-а-а! - протяжно отозвался царь. Вероятно, не разобрав ответа инженера, он приложил к уху ладонь и слегка наклонился.

Татаринов незаметно повел глазами, давая понять Павлу Петровичу, что царь глуховат и с ним следует говорить громче. Аносов стоял прямо, не шелохнувшись, и царь, закончив беглый осмотр строя, резко сказал:

- Плохой ты фрунтовик! Чем занимаешься?

- Работаю в украшенном цехе, ваше величество! - ровным тихим голосом ответил Аносов на вопрос царя.

Александр не расслышал слов горного офицера. Скучающий, он двинулся дальше. На душе у Аносова стало тяжело и грустно. Печально посмотрев вслед удаляющемуся царю, он подумал: "Государь безразличен ко всему, ничто его, кроме мундиров, не интересует! Для чего же устроена эта комедия представлений?".

Царь обошел фрунт и, пройдя несколько шагов вперед, еще раз обежал задумчивым взглядом лица чиновников и вымолвил:

- Благодарю вас, господа! Надеюсь на верную службу!

За всех ответил Татаринов. Угодливо изгибаясь, он взволнованно закричал, чтобы слышал царь:

- Ваше императорское величество... Государь... Мы бесконечно счастливы... Мы...

Но император не дослушал его заученной речи, повернулся и размеренным шагом удалился из зала. За ним, перешёптываясь, устремилась свита. Только генерал Дибич задержался в дверях и объявил Татаринову:

- Его императорскому величеству угодно осмотреть завод. Прошу вас! он учтиво поклонился и вприпрыжку стал догонять царскую свиту...

Царь посетил завод. У горнов хлопотали рабочие в праздничной одежде, которая стесняла их движения так же, как стесняло и мешало работе присутствие царя. Александр подошел к одной наковальне и попросил инструмент. Ему подали что-то недокованное. Царь величественно взял молоток, ударил им несколько раз, неловко поворачивая раскаленный кусок металла. Татаринов умилился:

- Ваше величество, вы как заправский кузнец изволили сковать гвоздь!

Император снял запачканные перчатки, отбросил их и сказал строго:

- Царь должен всё уметь!

Он прошел в цех, где выделывались стальные клинки, и долго приглядывался к их синеватому блеску.

- Хорошие клинки! - сказал он с видом знатока. - Спасибо нашим клингентальцам, выручили!

Бородатый мастер вдруг выпрямился и с укором посмотрел прямо в лицо царя:

- Никак нет, ваше величество. Эти клинки сроблены русскими мастерами!

Татаринов старался оттереть старика. Он лебезил, по-песьи заглядывая в глаза государя:

- Это не совсем так, ваше величество! Он ничего не знает!

- Как не знаю! - вспылил мастер. - Да немцы нам ничего своего не передали. Что робили мы до них, то и робим! И не худо, ваше царское величество.

Лицо царя стало замкнутым. Он отвернулся от словоохотливого оружейника. И в эту минуту, словно из-под земли, вырос мастер Крейншток с клинком в руке. Царь просиял.

- Ваше императорское величество! Мы весьма рады вашему вниманию. Дозвольте припасть к вашим стопам, осчастливьте нас принятием сего подарка! - витиевато проговорил гравер и, упав на колени, передал царю золоченый клинок. Александр с улыбкой принял подарок и, осторожно держа его, поднес к глазам. На зеркальном фоне четко выделялась буква "А", а под ней вырезанная римская единица. Вокруг буквы были выгравированы венки, короны и волнистые ленты. Императору понравилась немецкая работа. Он передал подарок генералу Дибичу:

- Вели сберечь!.. Благодарю! - любезно улыбнулся он клингентальцу: Сегодня же приду к тебе в гости...

- Ваше величество... Ваше величество! - залепетал обласканный Крейншток. - Все немцы будут очень, очень счастливы. Разрешите пригласить в дом пастора!

Царь в знак согласия наклонил голову.

- А пока веди и показывай! - сказал он Татаринову.

В сопровождении блестящей свиты император неторопливо пошел из цеха. Бородатый русский мастер с изумленным лицом смотрел вслед царю.

- Эка, что за царь! Перед немцем гнет шею, а на русского и взглянуть не хочет! - с тоской вырвалось у него.

На его плечо легла тяжелая рука приказчика:

- Ну, варнак, быть тебе поротому за дерзость!

- Уйди! - сверкнув глазами, сказал мастеровой. Было тяжело на сердце. Руки его дрожали от обиды...

Между тем Александр проходил по мрачному проходу. Внимание его привлекла широкая низенькая дверь.

- Что там? - спросил царь.

- Украшенный цех, государь! - пояснил Татаринов и распахнул дверь.

У порога царя встретил Аносов. Александр проследовал в обширное помещение с низким потолком. В широкие окна скупо вливался серенький, осенний свет. Всюду рядами стояли грубо сколоченные столы, за которыми сидели склоненные над работой мастеровые. При появлении государя граверы молча поднялись и вытянулись, ожидая царского слова.

Император огляделся и сказал Аносову:

- Покажи-ка, любезный, что здесь делают!

Павел Петрович в цехе чувствовал себя свободнее, чем на приеме в управительском зале. Он загорелся и восторженно, с порозовевшим лицом почти прокричал в ухо государю:

- Ваше величество, здесь совершается подлинное искусство! Лучшие клинки тут предаются золочению и украшаются разнообразными насечками!

- Что значит насечка? - заинтересовался царь.

- Разрешите показать, государь? - спросил Аносов.

Император прищурился на смелого горного офицера, но всё же с улыбкой отозвался:

- Любопытно! Покажи-ка искусство наших мастеровых!

Он вышел на середину обширного помещения. Более сотни мастеровых художников, граверов, насекальщиков, резчиков по дереву и кости - стояли у своих верстаков, ожидая царского приказа.

- Распорядитесь, чтобы приступили к работе! - глуховато вымолвил государь.

Аносов предложил мастеровым продолжать работу, и в цехе наступила глубокая, ничем не нарушаемая тишина. Царь внимательно огляделся. Кругом сидели плечистые бородатые мужики, с приглаженными и взятыми под ремешок волосами, стриженными по-кержацки. Одеты они были в опрятные черные штаны, заправленные в крепкие козловые сапоги, и в чистые рубахи, поверх которых были наброшены чистые холщовые передники. Александру это понравилось, и он одобрительно сказал Татаринову:

- Вижу, мастеровые в довольстве живут!

- В приличном довольстве и в счастии! - умильно заговорил начальник горного округа. - Взгляните, ваше величество, на сии образцы мастерства!

Но внимание царя почему-то привлек молчаливый старичок мастеровой, погруженный в работу. Перед ним на столе были разложены несложные орудия производства: три шпильки - костяная, черного дерева и тонкая стальная. Склонившись над пластинкой, гравер-искусник стальной шпилькой насекал на ней контуры красивого орнамента.