Дмитрий Калюжный - Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола

«Циферблат», показывающий результаты эволюции человечества, есть. Это все те следы прошлого, которые мы видим воочию (здания, сооружения, рукописи и прочие артефакты). Но что стоит за ними? Традиционная история, приняв за догму хронологическую схему Скалигера, не занимается этим вопросом вообще. Понимания многопараметричности и нелинейности нет в ее арсенале. Но ведь мало знать, о чем написано в той или иной рукописи. Важнее (и сложнее) понять, из каких соображений сделана запись!

Нельзя же всерьез считать, что какой-то писец в VI веке или картограф в XVII изложил в записях своих или картах некие сведения, руководствуясь лишь одним: дать будущим поколениям твердую и непреложную истину. Представления писцов и картографов об окружающем мире постоянно меняются; эволюционируют все общественные структуры , влияющие на их мнение: власть, наука, системы письма, литературные приемы. А историки, мыслящие совершенно иными категориями, нежели авторы текстов, проверяют одни недостоверные тексты по другим, ничуть не более достоверным. Как же рассчитывают они достичь достоверности, если оставляют без ответа множество вопросов, относящихся как раз к разряду эволюционных?

Ведь текст, верно излагающий события в представлениях момента написания, становится неверным, когда меняются эти представления !

Взяв в руки современную карту, мы с вами знаем, где найдем Индию, Китай или Сибирь. Но там ли «находилась» Индия в представлениях тех, кто писал Сказание об индийском пресвитере Иоанне? В тот ли Китай, который знаем теперь мы, ходил Марко Поло? Говорят, средневековые киевляне считали, что Сибирь находится на северо-восток от Киева – в Северской земле, это Новгород-Северский и частично Черниговщина. В конце XIV – начале XV столетий битвы с «тартарами» происходили на территории нынешней Западной Украины, а на карте начала XVII века «Тартария» находится за Уралом, а Татарии на Волге нет.

На карте Меркатора 1606 года ни Новгород, ни Псков в состав России не включены, а Москва так и совсем не указана. Предположим, польский король считал Псков и Новгород своими, московский царь – своими, а Меркатор выбрал одну из точек зрения как истинную. На карте есть Коломна и Троицк, – но отчего же нет Москвы? Загадка. Ее усугубляет документ от 15 марта 1605 года, титулярий Бориса Годунова (перевод с немецкого):

«От светлейшего высокодержавнейшего Князя и Государя, господина Бориса Феодоровича, Императора и Великого Князя всей России самодержца во Владимире, Новгороде, Царя в Казани, Астрахани и Царицыне, господина Пскова и Великого Князя в Смоленске, Твери, Ингрии, Перми, Вятки, Болгарии, и низменных областях Чернигова, Рязани, Ростова, Ярославля, Лифляндии, Белоозерской, Удора, Обдора и Кавдинии, и властителя северных краев, а также и Государя Иранских областей, Грузинских царей и Кабардинскаго владычества, и Государя и властителя еще многих других областей». [24]

Возникает масса вопросов. Первый: где Москва? Затем: почему «император»? Что за «низменные области Чернигова»? (Возможно, перед словом «Чернигова» пропущена запятая, и тогда «низменные области» – просто Нижегородчина.) Куда делся «царь Сибирский»?

Кстати, сам титул «царь» до XVI века не имел отношения к внутренней русской системе княжеской власти. Это ордынский титул, означающий «распорядитель хана», эквивалентный западноевропейским понятиям «император» или «кайзер» (что есть «управляющий»). Считается, что его впервые официально принял Иоанн IV Грозный в 1547 году. До этого в титуляции слово «царь» применялось с определениями типа иудейский, персидский, болгарский; царицей титуловали старшую жену султана, позже в Российской империи Елизавета титуловалась также царицей астраханской, казанской и сибирской.

А вот Борис Федорович, оказывается, «Царь в Казани, Астрахани и Царицыне». Московии нет. А когда он успел стать Государем Иранских областей? Известно, что в 1603 году в результате переворота к власти в Стамбуле пришел новый султан Ахмед I. Его, в частности, не признал персидский (иранский) шах Аббас I (1571–1629), из-за чего Ахмед безуспешно воевал с ним до 1612 года. Причем персидский шах Аббас и царь Борис «были отменно добрыми друзьями»; в 1603 году персидские послы прибыли в Москву и были тепло приняты (см. «О начале войн и смут в Московии», с. 61), а посол нового султана Ахмеда был отвергнут (там же, с. 282). Но что-то же было в отношениях России с Ираном и помимо этого!

Некуда деваться, – надо всерьез проверять, правильно ли мы в наше время понимаем представления людей тех времен, от которых остались карты и записки, дающие нам сведения об истории.

К числу самых информативных материалов относятся сведения о городах. Ведь для развития города требуется взаимодействие множества общественных структур : властных, военных, профессионально-строительных, финансовых, торговых, даже санитарных…

Фернан Бродель – крупнейший историк XX века, серьезно исследовавший развитие цивилизации по естественно-научным данным с XV столетия; его сведения о населении средиземноморских городов вполне надежны. По Броделю, за три года до того, как в России Борис Годунов сменил на троне Федора, сына Иоанна Грозного, – то есть в 1595 году, крупнейшим в мире городом был Стамбул, в нем жило 700 тыс. человек. Второй по численности, Неаполь, насчитывал 280 тыс.; в Венеции по сравнению с ним населения было в 2 раза меньше (ок. 140 тыс.). В Риме жило в 3 раза меньше, чем в Неаполе (ок. 90-100 тыс.), во Флоренции в 4 раза (ок. 70 тыс.), а в Марселе в 9 раз (ок. 35 тыс. человек).

Но вот мы читаем у С. П. Капицы о Древнем Риме:

«… Численность населения самого большого в мире города U 0определяется решением трансцендентного уравнения, связывающего U 0с населением мира – N = U 0ln 2U 0. Для населения крупных городов прошлого укажем, что в начале нашей эры, приняв N ≈ 200 млн для населения Древнего Рима, где один Колизей вмещал 50 000 зрителей, получим U 0≈ 1 млн, что соответствует оценкам историков. Концентрация населения в Риме была значительна и указывает на высокую степень самоорганизации, которой достигло человечество в Древнем мире, где экономика и технологическая инфраструктура позволяли Великому городу поддерживать устойчивый образ жизни на протяжении многих веков и поколений».

Очень наукообразное сообщение. Из него мы узнаем, что в древности в городе Риме, по оценкам ученых историков, жил 1 млн человек, и вот, ученый-демограф это подтверждает. Но отчего же в 1595 году здесь осталось только 100 тысяч? По какой причине между III и XV веками в Риме перестали строить хоть что-то? Как могла исчезнуть «высокая степень самоорганизации», куда подевались экономика и технологическая инфраструктура? Ведь они существуют не сами по себе, а эволюционируют, как общественные структуры , желающие выживать во что бы то ни стало, а состоят они из людей, которые сделали бы ради этого все возможное.