Ю Фельштинский - Был ли причастен К Радек к гибели К Либкнехта и Р Люксембург

"Близоруко усердная в деле Радека "Bremer Burgerzeitung" придерживается точки зрения, что нельзя молчать тогда, когда дело касается дорогих ей интересов и взглядов радикального направления в партии. Из номера в номер ведут наши бременские друзья сентиментальную агитацию, направленную против польских партийных инстанций, осудивших Радека, обвиняя и в недобросовестном тенденциозном суде и изображая Радека великомучеником, пострадавшим за свои взгляды, проводя великолепную параллель с пастором Траубе.

То, что Радек использует небо и преисподнюю, изображая из себя жертву судебного убийства, это по-человечески понятно. Понятно и то, что польские студенты и эмигранты (разыгрывающие из себя обиженных) и те элементы, чье самолюбие задело правление польской партии, подстегнутые Радеком, хватаются охотно за возможность еще раз публично выразить свое "глубочайшее убеждение" в плохих руководителях польской социал-демократии. И это опять не является неожиданным для тех, кто знает истинное положение; это может вызвать только протест и смех.

Особенно трогательно звучит, например, торжественная клятва главного русского свидетеля Радека - "истинного основателя социал-демократии России" Аксельрода и его друзей, которые рассказывают, что у них в России не известна "практика чрезвычайных партийных судов" и что "у них также прекрасно обстоит дело с гарантией прав для обвиняемого" и соблюдаются все формальности, почти как в английской палате лордов, хотя каждый знает, что в действительности это не так, что, к сожалению, в эмигрантских кругах русской партии бушует самый первобытный кулачный бой во фракционной борьбе. Ярким примером служит известная брошюра Мартова, друга "основателя" (переведена на немецкий язык). Каждый знает, что в этих кругах "обвиняются" не только отдельные личности, но и целые группы и направления, их объявляют без какого-либо судопроизводства, обыкновенного или чрезвычайного, исключенными из партии, причем лишают их чести противоположные группировки и фракции.

Такая прекрасная "практика партийного судопроизводства" позволяет с недавних пор остро выступать против польской социал-демократии. Такое положение дел дает нам право спросить сегодня у "истинного основателя" и его друзей: где же существует, собственно, та русская единая партия, о которой они говорят, и что еще осталось от нее, кроме названия?

Далее, каждый знакомый с истинным положением дел знает, что настоящие шесть главных свидетелей по делу Радека представляют то направление русского движения, которое сам Радек два года назад охарактеризовал в немецкой партийной прессе как "ликвидаторское направление", т. е. как крайнее оппортунистическое крыло. И кто удивится, что эти русские товарищи проявляют жгучую ненависть к польскому партийному руководству (она особенно выразилась в этом деле), ибо польские партийные руководители на протяжении нескольких лет твердо проводят линию против оппортунистического движения не только в Польше, но и (имея членство в русском Центральном комитете) в самой России. Именно поэтому польские руководители и подвергаются острейшим нападкам со стороны Аксельрода и его друзей.

Все это относится к малоприятным внутренним делам русского движения, которые отражаются и в немецкой прессе, хотя в этом нет необходимости. Но я нахожу совершенно непростительным, что и серьезная немецкая партийная газета так близоруко увлеклась подобным делом без какого-либо углубленного изучения обстоятельств, основываясь единственно на показаниях Радека, и публично серьезно обвиняет руководителей и руководящие органы братской партии (редакционная передовая от 9 числа сего месяца=11 в этом отношении выдвинула такие неслыханные, невообразимые обвинения). "Bremer Burgerzeitung" правомерно выступила против оппортунистических листков, которые хотели связать Радека с делом Геппинга и, главным образом, с радикальным направлением. Но эта бессмысленная тактика имеет оборотную сторону, так как наши друзья из Бремена непременно хотят притянуть Радека под знамя радикализма.

Однако легенда о политической жертве - Радеке объясняется двумя простыми причинами. Во-первых, все без исключения польские ораторы - сами представители радикального направления, и каждый из них, отдав более 20 лет работе в русско-польском движении, сделал больше для дела революционного марксизма, чем две дюжины Радеков. Во-вторых, Радек играл менее значительную роль в польском движении, чем в каком-либо другом. Он принимал небольшое участие в определении позиций этой партии в принципиальных и тактических вопросах, в решении насущных вопросов теории и тактики, и, по-моему, он опубликовал только одну статью по польскому движению. Мне известна только одна неопубликованная статья Радека по тактически спорному вопросу: в ней была выражена поддержка "нейтральным" профсоюзам, разъяснено, как они работают в Польше в противоположность социал-демократическим профсоюзам (копия статьи еще находится в редакции). И для меня до сих пор являются полной загадкой "тактические" идеи ранней оппозиции Радека по отношению к правлению польской партии.

Наконец, "Bremer Burgerzeitung" известно, что правлению польской партии доставляет мало удовольствия заниматься делами Радека. Мы несколько раз обращались к немецкой партии с просьбой заняться этим делом и только после ее отказов должны были покориться этой неприятной необходимости.

Было бы лучше, если бы друзья из Бремена спокойнее и осторожнее разобрались в этом деле. Подобное слепое усердие не принесет пользы радикализму, а только повредит ему.

Р. Люксембург".

В четверг вечером в Бремене состоялось собрание социал-демократического союза, которое было посвящено исключительно делу Радека. Радек был принят в эту организацию партийным секретарем по соответствующему заявлению. На собрании прежде всего долго дебатировался вопрос, был ли такой прием в члены партии допустим. Согласно 2 устава союза прием в члены союза запрещен, если подавший заявление не безукоризненно чист. Партийный секретарь мог принять Радека в члены союза, ибо виновность Радека до сих пор не доказана.

Правление союза обнародовало на собрании доклад комиссии, которая занималась расследованием дела Радека. По этому докладу прошли многочасовые острые дебаты. Мнения разделились: часть выступавших поддержала результаты расследования, другая высказалась решительно против. Решающим в принятии резолюции было заявление партийного секретаря о том, что правление партии в Берлине устранилось от принятия каких-либо решений по делу Радека, но в то же время доклад о разбирательстве дела послало в партийную прессу. Это заявление вызвало острые нарекания в выступлениях разных ораторов в адрес правления партии.