Ю Фельштинский - Был ли причастен К Радек к гибели К Либкнехта и Р Люксембург

Здесь действительно раскрыта вся суть советской коминтерновской политики, от создания Коминтерна Лениным до уничтожения его Сталиным. Тот же мотив прослеживается в другой, менее заостренной, но столь же показательной записке Николаевского, сделанной для себя:

"Стратегия мировой революции по Ленину. Антианглийские элементы в этой концепции. Руководящая роль, отводимая в этих планах революционному движению в Германии... Подготовка расколов в рабочих партиях Запада: коммунистические партии должны стать послушными орудиями в руках Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала, который, пребывая в Москве, находится под постоянным контролем и руководством коммунистической партии России. Спор между Лениным и Розой Люксембург о значении национально-освободительных войн, как теоретическая посылка для соглашения с немецкими националистами. Первые нити, которые протягиваются между Коминтерном и немецкими националистами (1919 г.).

Радек и Людендорф. Борьба двух тенденций в политике Коминтерна:

ориентация на революцию старого типа, с одной стороны, и ориентация на соглашение с руководящими националистическими кругами. Борьба этих двух тенденций в 1923 году. Итоги немецкого поражения 1923 года. Публикация набросков Ленина против Розы Люксембург (январь 1924 г.) Отказ от "революционной романтики". Ориентация на сокрушение власти Антанты в Европе в результате дипломатических и военных конфликтов между разными странами (Бухарин в "Большевике" 1924 г.)"=34.

Проводником этой политики в 1918 - двадцатых годах как раз и были Радек, с одной стороны, и Карл Моор, с другой. Николаевский пишет: "Политику, которую этот Карл Моор начал проводить с 1918-1919 гг., когда он из доверенного лица разваливавшейся немецкой военной разведки начал превращаться в политического коммивояжера, пытающегося завоевать доверие московского Политбюро старательным проведением работы по сколачиванию, как определил Радек, союза немецких генералов-реваншистов с советскими коммунистами-милитаристами для совместной борьбы против Запада. Это - особый период в биографии Карла Моора. Начало его можно определить довольно точно: с момента, когда он 7 марта 1919 г. появился в Стокгольме, приехав с поручениями от Ленина. Это он маклеровал те встречи Радека с немецкими военными и разведчиками, о которых рассказывает Радек в своих воспоминаниях о немецком "Ноябре"=35.

С момента своего ареста, последовавшего в Берлине в начале февраля 1919 г., Радек уже не скрывал связей с немецким правительством. С прекращением официального судебного дела германского правительства по обвинению его в подрывной деятельности - изоляции Радека пришел конец. Он все еще оставался в тюрьме Моабит, но ему разрешили там в бывшей квартире тюремного сторожа в почти неограниченном количестве принимать посетителей. В салоне Радека часто бывали высшие германские офицеры, с одной стороны, связные германской компартии - с другой. Среди высокопоставленных гостей салона Радека был Вальтер Ратенау, будущий министр иностранных дел Германии (подписавший с советским правительством в 1922 г. Рапаkльский договор и в том же году убитый за это террористами). Ратенау приходил к Радеку договориться об условиях возобновления дипломатических отношений между Германией и советской Россией=36.

Моор привел также к Радеку барона Ойгена фон Рейбница, товарища Людендорфа по кадетскому корпусу. Живший затем какое-то время у Рейбница Радек назвал Рейбница первым представителем "национал-большевизма". Рейбниц действительно выступал впоследствии за союз с советской Россией с целью освобождения Германии от Версальского договора. Однако национал-большевистские идеи находили отклик не только в офицерских и академических кругах, но и в рядах ГКП, прежде всего в Гамбурге.

Организацией встреч Радека (и добычей фальшивых паспортов для его посетителей) занимался старый знакомый - агент германского правительства, швейцарский социал-демократ Карл Моор. Отправившись в Россию вскоре после большевистского переворота, он с небольшими перерывами пробыл там почти полтора года и в марте 1919 г. возвратился в Берлин. Там Моор пытался добиться согласия германского правительства на совместные советско-германские действия против Антанты и параллельно стал главным связующим звеном между Радеком и внешним миром. Моор получил разрешение германских властей говорить с Радеком с глазу на глаз и стал его представителем во всех контактах. Вот как описывала организацию встречи с Радеком Рут Фишер (Эльфрида Фридлендер, урожденная Эйслер) - видная руководительница австрийской, а затем и германской компартий, переселившаяся из Вены в Берлин в августе 1919 г.: "Радек хотел познакомиться со мною и послал ко мне Моора, чтобы тот привел меня в Моабитскую тюрьму. К моему громадному удивлению Моор привел меня в ставку Генштаба на Бендлерштрассе, где перед нами автоматически открывались все двери. Один из офицеров передал мне паспорт с явно фальшивой фамилией и биографическими данными, и с этим паспортом я имела право трижды в неделю приходить к Радеку в его камеру".

По мнению Фишер Радек начал склоняться к национал-большевизму уже в октябре 1919 г., когда Юденич стоял у Петербурга. В то время, находясь в тюрьме, он приготовился к самым плохим известиям из России и надеялся добиться взаимопонимания с определенными кругами германской армии и обеспечить себе защиту от войск союзников (которые могли добиваться - и действительно добивались - его выдачи, как противника Антанты). В это время он и начал принимать у себя двух видных представителей германского (гамбургского) национал-большевизма - Генриха Лауфенберга и Фрица Вольфгейма. А еще через два месяца, в доме у барона фон Рейбница и на квартире шенбергского комиссара полиции Шмидта, в ожидании отъезда в Россию, он дискутировал на тему о национал-большевизме с офицером германской военной разведки полковником Бауэром и контр-адмиралом фон Гинце, доказывая, как и в своем "салоне", что "Ленин желает союза с Германией против западных государств-победителей"=37.

Это было продолжение ленинской брестской политики. Ее фундаментом служили дореволюционные тайные германо-большевистские отношения, перспективой - Рапалльский договор, секретное советско-германское военное сотрудничество, успешно подрывавшее Версальскую систему. Ее апогеем стал советско-германский пакт о разделе Европы, подписанный в 1939 г. Молотовым и Риббентропом. "Линия политических отношений между Германией и Россией, ведущая от Брест-Литовска к 23 августа 1939 г. и 22 июня 1941 г.., внешне столь причудливая, в действительности- совершенно прямая: это линия тайного соглашения, преступного сговора!" Таковы последние строчки в дневнике Теодора Либкнехта, всю свою жизнь расследовавшего убийство брата.