Ю Фельштинский - Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 4)

Пройдем мимо писаний Варейкисов, Саратовских и инык. Возьмем орган Иваново-Вознесенского губкома "Рабочий край", газету, которая обслуживает пролетарскую массу одного из важнейших наших промышленных районов. Поясняя все тот же гибельный тезис о Клемансо, "Рабочий край" пишет в номере от 12 августа:

"В своем тезисе о Клемансо тов. Троцкий проводит мысль, аналогичную мысли Клемансо, который в 1871 г., когда германская армия наступала на Париж, заявил, что прежде чем бороться с внешним врагом - с германской армией, - надо покончить с внутренним врагом".

Вы этого не знали? Теперь будете знать! Эти замечательные слова представляют собою наиболее законченное, наиболее, так сказать, "принципиальное" и, во всяком случае, наиболее целесообразное истолкование тезиса о Клемансо. Беда только в том, что ничего похожего на историческую справку "Рабочего края" никогда не существовало. Но такая ли уж это беда? Если Агитпроп ЦК спутал 1917 год с 1914-м, то почему "Рабочему краю" не спутать 1917 год с 1871? Правда, в так называемом тезисе Троцкого о Клемансо совершенно ясно говорится об империалистской войне 1914-18 гг., называются министерства Пенлеве, Бриана и пр.; правда, клемансистского переворота не было ни в 1914, ни в 1917, ни в 1871гт.; правда, ни в одном из этих годов Клемансо не говорил, что раньше нужно низвергнуть внутреннего врага, а потом оборонять Париж; правда, ничего вообще похожего на эти вымыслы не было и быть не могло, - но если уж подгонять историю под потребности шпаргалки, то приходится решительно предпочесть иваново-вознесен-ский вариант, как более отвечающий своему назначению, т. е. клевете на оппозицию.

Число таких и подобных образцов обработки оппозиции под Клемансо, с предварительной обработкой самого Клемансо под шпаргалку, можно было бы умножить почти без конца, причем не пришлось бы даже выходить за пределы речей и статей руководящих органов и работников в центре и на местах. Всякий без труда поймет, в каком виде эти откровения преподносятся в уезде, в волости, на иваново-вознесенской фабрике или саратовским крестьянам. Трудно вообще себе представить более систематическое отравление сознания! Все это не проходит бесследно, все это накопляется, все это подготовляет "отдачу", которая может прийтись не только по шпаргальщикам, по ученикам, подмастерьям и мастерам травли, но и по партии в целом.

Вслед за Сталиным и другими, Ярославский в цитированной нами статье "Партия и оппозиция" говорит о неудачной брошюре Агитпропа

МК "О войне и военной опасности". Эту неудачную брошюру другие называли дурацкой. Она полна невежественных утверждений с черносотенным оттенком. Каким образом Агитпроп пролетарской столицы, Москвы, мог издать такую брошюру - и не просто брошюру, а инструкцию для политической учебы -- по такому основному вопросу, как война и военная опасность? Да, каким образом это могло случиться? На беду нельзя даже обманывать себя ссылкой на то, что это "случайность". Шпаргалка того же Агитпропа МК по вопросу об Англо-Русском комитете имеет -- если возможно - еще более скандальный характер. В ней утверждалось, что АРК станет центром борьбы против военной опасности, главным орудием международной мобилизации революционных сил и пр. и пр. Когда оппозиция указала в июле 1926 г. на этот позорящий партию документ, то осудили не Агитпроп МК, а оппозицию. По вопросу о китайской революции тот же Агитпроп МК выпустил инструктивную брошюру, одновременно с брошюрой о войне и военной опасности, и совершенно того же качества и уровня. Наконец, после всех этих опытов и после их разоблачения издается брошюра Агитпропом ЦК и МК, в которой сообщается миру о намерении оппозиции последовать "примеру переворота Клемансо во Франции в 1914 г.".

Каким образом это стало возможно? Ответ бесспорен: благодаря общему режиму в партии и связанному с режимом человеческому отбору. Люди пишут не то, что знают, не то, что придумали и не то, что хотят сказать, а то, что с них требуется для данного момента. Всякий пишущий заранее знает, что с него снята всякая ответственность, если только он свое невежество или мещанское тупоумие направит против оппозиции. Всякий пишущий знает, что ему незачем утруждать себя справками или изучением вопроса, потому что оппозиция все равно не сможет опровергнуть лжи и еще потому, что всякий, кто пожелал бы опровергнуть или восстановить факты, будет немедленно зачислен в оппозицию. Режим удушения внутрипартийной критики, режим замкнутой аппаратной круговой поруки, господство шпаргалки и безответственности роковым образом снижают со ступеньки на ступеньку официальный теоретический уровень партии.

Между тем, вся кампания вокруг так называемого "тезиса о Клемансо" поднята была не потому, что враг стоит в 80 километрах от Москвы, и не потому, что оппозиция собирается совершить переворот по примеру Клемансо, который переворота не совершал, а для того, чтобы еще больше придушить внутрипартийную мысль и тем самым еще больше разнуздать аппаратную безответственность.

Пример с Клемансо, пример из политического опыта враждебного нам класса был приведен мною для иллюстрации одной-единственной и очень простой мысли: правящий класс, в лице своего руководящего авангарда, должен сохранять способность перестраивать в самых трудных условиях свои ряды - без внутренних потрясений, без катастрофического расщепления сил. Диктатура пролетариата в стране, окруженной капиталистическими государствами, не допускает ни существования двух партий, ни фракционного дробления единой партии. Но та же

диктатура требует такого режима единой и единственной партии пролетариата, который давал бы ей возможность - теми методами, которые ей свойственны, как революционной партии, методами демократического централизма -- контролировать и в самых трудных условиях все свои органы, т. с. направлять их политику, проверять их на деле, назначать и смещать.

Диктатура есть очень острое орудие. Этим орудием надо правильно владеть, чтобы не притупить и не раздробить его. Обвинения оппозиции в том, будто она тянет в сторону демократии, вздорно. Обвинение это, поскольку оно добросовестно, выростает из непонимания того, что, рассуждая теоретически, режиму диктатуры - при неблагоприятных условиях и неправильной политике --угрожает не только сползание на демократию, но и перерождение в режим бонапартизма. Исторически этот второй вариант более реален, чем первый. Нарушение соответствия между демократией и централизмом, превращение демократического централизма в бюрократический, и есть партийная предпосылка бонапартистской опасности.

Называя эту опасность по имени, мы заранее предвидим возможную на этот счет свистопляску обвинений и травли. "О бонапартистском перерождении диктатуры говорил ведь меньшевизм!" Да, говорил. Меньшевизм исходит из неизбежности перерождения диктатуры в бонапартизм, если диктатуру не сменит своевременно демократия. Для нас же и демократия, и бонапартизм являются только разными путями возврата к капитализму. В нашей крестьянской стране, с традициями революций и гражданских войн, бонапартизм есть гораздо более реальный путь возврата к буржуазному обществу, чем демократия. Отрицать наличие исторической опасности только потому, что на эту опасность спекулируют меньшевики, значило бы идти ей навстречу с закрытыми глазами.