Гульельмо Ферреро - Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи

Во второй половине V в. до P. X. Рим еще был аристократической республикой земледельцев. Он занимал площадь приблизительно в 450 кв. миль [1] 1000 кв. километров. Ср.: Beloch. I. В., 29 сл. и 69. и имел свободное население, которое не превышало 150 000 душ и почти все было рассеяно по области, разделенной на 17 округов, или сельских триб. [2] Правда, по Титу Ливию (III, 24), перепись 459 г. до P. X. показывала число граждан в 117 319 человек, что соответствовало бы свободному населению приблизительно в 400 000 человек. Но эта цифра мне кажется невероятной: 1) если бы Рим имел тогда 120 000 солдат, то ему не составляло бы столько труда победить мелкие соседние народы; 2) 400 жителей на кв. километр, как бы бедны они ни были, не могли бы существовать в ту эпоху, когда Рим жил единственно продуктами собственной территории; 3) эта цифра не согласуется с другими, более достоверными. Если в 339 г. до P. X. насчитывали 165 000 граждан на территории в 2709 кв. километров, а в 293 г. до P. X. — 260 321 граждан на 4161 кв. километров (Beloch. I. В., 89), то, предполагая, что густота населения была та же самая, Рим в 459 г. до P. X. должен был бы насчитывать до 60 000 граждан, или 190 000 человек свободного населения. Но густота населения должна была быть меньше при большей бедности и варварстве. Из этого следует, что население Рима составляло не более 150 000 свободных и 45 000 граждан, что соответствовало бы армии немного более чем в 20 000 человек, как полагает Моммзен. Большие цифры мне кажутся невероятными. Большинство семейств владело небольшим полем; родители и дети жили вместе в маленьких хижинах и возделывали преимущественно рожь, уделяя лишь немного места таким культурам, как виноград и оливки.

Свои немногочисленные стада они пасли на лежащих по соседству общественных землях, сами изготовляли себе сельские орудия и одежды и только время от времени отправлялись в укрепленный город. Там находились храмы богов, правительственные учреждения республики, дома богачей, лавки ремесленников и купцов, где крестьяне обменивали небольшое количество хлеба, масла и вина на соль, железные сельскохозяйственные инструменты и оружие. Там они присутствовали на религиозных празднествах и исполняли свои гражданские обязанности. Все римские собственники по своему имуществу делились на 5 классов; каждый класс делился на центурии; каждый собственник вотировал в своей центурии, голос которой считался за одно целое; таким образом гражданин участвовал в комициях, в утверждении законов и в выборе высших должностных лиц республики.

Однако, несмотря на то что все должности были тогда выборными, Рим был республикой вдвойне аристократической. Центурии, восходя от более бедных классов к более богатым, всегда содержали в себе все меньшее число избирателей. Кроме того, высшие государственные должности оставались наследственной привилегией небольшого числа патрицианских фамилий, владевших наиболее значительными земельными угодьями, более многочисленными стадами и рабами. Сыновья сенаторов и плебеи из свободных достаточно богатых и уважаемых семей составляли особое всадническое сословие, промежуточное между знатью и плебсом, признанное государством и среди других привилегий имевшее право в случае войны служить в коннице. Плебеи каждого округа образовывали собрание для обсуждения своих местных интересов; они избирали ежегодно народных трибунов, которые считались неприкосновенными и могли налагать свое veto на все действия должностных лиц. Для выбора некоторых низших магистратов и для текущих дел собрание собиралось не по центуриям, а по трибам, т. е. собирались все приписанные к 17 сельским и 4 городским трибам Рима. [3] Ср. замечания Моммзена (R.F.I, 165) о значении законов Валерия Горация 449* г. Власть несмотря на это все же оставалась в руках патрициев, которые вместе с тем были и земледельцами, не пренебрегавшими работать мотыгой и плугом. [4] Val. Max., IV, 4 5; Plin. Н. N., XVIII, 3, 19; Marquadrat. V. P. R., II, 294. Их жилища были малы и бедного вида, они вели умеренный образ жизни, одевались просто, владели небольшим количеством драгоценных металлов и почти всё — как хлеб, так и одежду — изготовляли у себя дома руками немногих рабов и женщин.

Рим мало что покупал за границей: металлы и керамические изделия для общественных построек в Этрурии, артистические пунические или финикийские безделушки; изделия из слоновой кости, благовония для погребений, пурпур для церемониальных одежд магистратов и незначительное количество рабов. Вывоз был также незначителен: вывозился лес для постройки судов и соль. [5] Schiller-Voigt, 291; Voigt. I. N., II, 552 и 557; Decotti. Т. S., 146 сл. Рим был мал и беден: даже богатые патриции проводили большую часть времени в деревне и являлись в город только для отправления своих должностей и присутствия в сенате, который состоял из прежних магистратов, назначаемых туда пожизненно сперва консулами, а потом цензорами. Сенат надзирал за магистратами, заведовал государственным казначейством, утверждал принятые центуриатными и трибутными комициями законы и произведенные ими выборы, [6] Я не касаюсь здесь вопроса об auctoritas senatus по отношению к трибутным комициям в древнейшие времена — вопроса, столь еще неопределенного. Дело идет о подробности, не существенной при таком беглом описании древнего Рима, и было бы бесполезно касаться ее даже в примечании. решал столь частые тогда вопросы войны и мира.

Вся Италия до Лигурии, Эмилии и Романьи, еще населенных, как и долина По, дикими лигурами и кельтами, была усеяна небольшими укрепленными городками, подобными Риму; они охраняли течение рек, наблюдали за равниной с горных высот, защищали горные проходы и являлись издали путевыми знаками для купцов, плывших на своих маленьких судах. Государственное устройство их было аристократическое или демократическое, монархический образ правления был весьма редок. Каждый город владел более или менее обширной территорией; многие между ними образовывали союзы, основывавшиеся на однородности расы или языка; таковы были союзы оскосабельские в Южной Италии, латинские, этрусские и умбрские в центре полуострова; эллинские в прекрасных греческих колониях на берегу моря — в Анконе, Таренте, Неаполе. Однако, несмотря на эти союзы, происходила непрерывная борьба человека с человеком, города с городом, горы с равниной, реки с морем, постоянно возбуждаемая тем, чем обыкновенно возбуждаются войны среди варваров, — нуждой в рабах, в землях, в драгоценных металлах, стремлением к приключениям, гордостью знатных, народной ненавистью, необходимостью самим нападать, чтобы не подвергнуться нападению и, может быть, уничтожению.