Валентин Алексеев - Варшавского гетто больше не существует

Штрооп тем временем бросил свои главные силы на прочесывание южной части гетто — района заводов Шульца и Теббенса. Небольшие штурмовые отряды по 36 солдат разыскивали и в случае сопротивления взрывали убежища евреев. Некоторые подземелья гитлеровцы залили водой. Каждую штурмовую группу сопровождали пять сотрудников полиции безопасности, хорошо знавших гетто. В течение дня было схвачено свыше 5000 человек.

Многие евреи искали спасения в подземной канализации. Спускавшихся на звук голосов немцев и еврейских полицейских встречали выстрелами. Когда гитлеровцы закупорили канализационные трубы, чтобы затопить подземелье, евреи сломали поставленные перемычки. Штрооп распорядился пустить под землю газ. Через несколько дней спустившиеся в канализацию эсэсовцы обнаружили там множество трупов, уносимых водой.

Главный штаб ЖОБ все еще пытался координировать действия боевых групп и поддерживать связь с антифашистами на «арийской стороне». По ночам боевики ЖОБ, обмотав тряпками ноги, чтобы не создавать шума, вновь занимали кварталы, которые немцы считали уже очищенными, поджигали немецкие склады и предприятия, присматривали укрытия для населения, распределяли продовольствие. «Дел было по горло, — вспоминает член штаба ЖОБ Цивия Любеткин. — Надо было раздать жиденький суп. Разведчики, патрульные и боевые группы получали задания. Несколько раз мы обнаруживали еще действующий телефон, тогда мы пытались установить связь с товарищами вне гетто. В покинутых бункерах искали продукты».

Положение повстанцев быстро ухудшалось. 21 апреля, передав на «арийскую сторону» о решимости драться до последнего, штаб ЖОБ сообщал, что боеприпасы на исходе. «Револьверов можете не присылать», — передавало 22 апреля командование ЖОБ своим представителям на «арийской стороне». «Оружие ближнего боя не имеет для нас значения, — писал Мордехай Анелевич на «арийскую сторону" на пятый день восстания. — Мы редко используем его. Зато нам крайне нужны гранаты, карабины, пулеметы, взрывчатка".

В пятницу 23-го немцы сняли все телефонные точки в гетто. Повстанцы пытались было ставить свои собственные аппараты, но убедились, что связь была отключена совсем. Группа бойцов ЖОБ во главе с Натаном Шульцем выбралась в этот день из гетто, чтобы взорвать резиденцию Брандта на улице Желязной, но по дороге была остановлена и перебита. На умшлагплаце гитлеровцы расстреляли членов президиума юденрата во главе с Мареком Лихтенбаумом. Их трупы выкинули на свалку. Через несколько дней та же участь постигла остатки еврейской полиции.

Штрооп, начинавший военную карьеру простым солдатом во время первой мировой войны и не поднявшийся тогда выше вицефельдфебеля, прозябавший затем много лет на скромной должности землемера и лишь в канцеляриях и служебных кабинетах СС ставший значительной величиной, теперь с удовольствием входил в роль полководца. В борьбе с повстанцами Штрооп прибегал то к одной, то к другой хитрости, то к одной, то к другой тактике. Штурмовые группы то прочесывали гетто по частям, то переходили к одновременному массированному наступлению. 23 апреля Штрооп распустил слух об окончании акции, а на следующее утро приступил к операциям на три часа позже обычного, надеясь, что евреи поверят в уход немецких войск и покинут убежища.

Гвардия Людова сразу же после начала боев в гетто выделила для ЖОБ большую часть своих варшавских запасов оружия — двадцать пять винтовок с патронами. Руководители ППР — Павел Финдер, Владислав Гомулка и другие — держали связь с ЖОБ через Фондаминьского. Станислав Скрипий — «Сильвестр», командовавший ГЛ в Варшаве, разработал по поручению начальника штаба ГЛ Францишека Южьвяка — «Витольда» план помощи восставшему гетто. 20 апреля боевая группа ГЛ обстреляла и заставила замолчать немецкую артиллерийскую батарею на Новинярской улице; 21 апреля квартирмейстер ГЛ Эдвард Бониславский — «Збышек» отправился в район боев, чтобы наладить переброску в гетто оружия. Наткнувшись на немецкий патруль, он погиб в неравном бою. 22 апреля ГЛ совершила несколько диверсий на железной дороге в районе Варшавы, а 23 апреля попыталась осуществить комбинированную атаку тремя группами на немецкое оцепление у стен гетто. Выполнить задачу удалось только одной из них: она забросала гранатами немецкий автомобиль. Три эсэсовца были при этом ранены. (Штрооп упоминал в донесениях об обстреле немецких войск с «арийской стороны». Захваченные в плен и тут же расстрелянные «бандиты-коммунисты» кричали, по словам Штроопа, умирая: «Да здравствует Польша!») Вести о боевых действиях ГЛ в помощь повстанцам воодушевили бойцов ЖОБ, о чем Анелевич сообщал на «арийскую сторону» Ицхаку Цукерману.

Командование Армии Крайовой было ознакомлено с планами ЖОБ за несколько недель до начала боев и привело в состояние боевой готовности свои ударные силы — «Кедив». 23 апреля «Монтер» (Антони Хрущцель) писал Цукерману: «Армия Варшавы верит евреям ввиду проявленного ими духа сопротивления, поздравляет их и хочет оказать им помощь. С 19 часов 20 минут 19 апреля 1943 г. мы в акции». «Монтер» решил сделать в стенах гетто несколько проломов, через которые евреи могли бы уйти в район Пущи Кампинос — лесной местности на северо-западе от столицы. План почти полностью провалился. Лишь небольшая группа — десять человек из отряда грузчиков Раковера, бывшего унтер-офицера и участника кампании 1939 г., - пробилась с оружием в руках через оцепление в районе еврейского кладбища на Жолибож, откуда АК переправила ее дальше в Кампинос. Группа боевиков «Кедива» АК под командованием поручика Юзефа Пшенного — «Хвацкого», подбегая к стене гетто, попала под внезапный перекрестный огонь немецких пулеметов с крыш соседних домов. Мина, которую боевики несли к стене, взорвалась у них в руках посреди мостовой. Два человека были разорваны в клочья, один тяжело ранен, двое получили пулевые ранения в руки и ноги.

В дальнейшем боевые группы ГЛ, АК, ПЛАН, Милиции РППС, СОБ и других антифашистских боевых организаций продолжали вооруженные демарши у стен гетто, беспокоили немецкое оцепление, обстреливали патрули, расчеты орудий и пулеметов, грузовики с солдатами. Члены молодежной организации «Серые шеренги» проносили в гетто оружие. Все эти действия, конечно, не могли повлиять ни на ход, ни, тем более, на исход боев, однако в известной мере поднимали дух еврейских повстанцев и поддерживали чувство солидарности с ними среди участников польского подполья.

Некоторые офицеры АК, в том числе и члены Главного командования, были неприятно удивлены чрезмерной, но их мнению, готовностью «Монтера» втянуть АК в рискованные операции в гетто. Ведь Лондонское эмигрантское правительство уже в течение нескольких лет предостерегало против каких-либо крупных вооруженных выступлений в Польше! Не унимались реакционные, откровенно антисемитские элементы польского подполья. Офицер АК Янишевский в беседе с Цукерманом — «Антеком» пригрозил, что если ЖОБ будет поддерживать связь с ППР, он, Янишевский, прикажет своему отряду принять участие в уничтожении гетто. (Впоследствии сам Янишевский был казнен по приговору АК за сотрудничество с немцами.) Печатные издания АК замалчивали боевые действия отрядов АК в помощь гетто, опасаясь возмущения антисемитов в рядах АК.