Владимир Миронов - Древняя Греция

В очерке «Платон» философ В. Виндельбанд отмечает: «С исторической точки зрения Платон в первую очередь представляется великим писателем, поскольку в этой его плодотворной деятельности мы невольно склонны видеть его наиболее существенное свершение. Между тем он сам утверждает (решительно в «Федре»), что писаное слово он считает лишь художественным воспроизведением устного слова и что подлинную свою деятельность он усматривает в живом воздействии устно сообщенного учения». Можно сказать, что Платон стал своего рода alter ego философа Сократа, всегда в глубине душе оставаясь педагогом. Педагогическая деятельность до самой его смерти «оставалась истинным содержанием его жизни», а школа «заменила ему семью, которой он (так и) не обзавелся, и общественную деятельность, от которой он в Афинах надолго отказался». Платон как учитель активно использует сократовский метод. Видимо, этот метод наиболее удачно мог быть применен в тех случаях, когда, как в Академии, бывшей свободным культовым сообществом, обучались люди не только различного возраста, но и разного уровня культуры и интеллекта. В лице Платона и его Академии греческое общество обрело мощный духовно-политический центр, который являлся средоточием тех сил, что выступали аналитиками социально-политических проблем. Виндельбанд писал, что при Платоне сей союз умов имел резко выраженную политическую направленность и служил «интеллектуальным центром для всех противников демократии». Это как раз то, чего сегодня не хватает России, где «демократия» и некоторые ее слуги в правительстве, политике, а также в бизнесе давно стали Горгоной Медузой, призванной на погибель России. Однако даже те политические силы, что по идее должны быть патриотическо-традиционалистским центром, боятся собственных «платонов» больше, чем врагов.

Если ионийцы, по словам Диогена Лаэрция, изобрели философию природы, Сократ прибавил этику, то Платон обогатил ее диалектикой… Наиболее известной стороной этического учения Платона стал идеализм, о нем написаны горы книг.

Платон

В эстетическом отношении иными из воззрений философа (его учением об идеях) мы зачастую руководствуемся в практической жизнии сегодня. Как отмечают многие, Платон больше прислушивался к побуждениям сердца, в то время как Аристотель скорее отвечал голосу логики. Так, Платон установил взгляд на красоту как на вечный, чистый, неизменный, божественный идеал. Важным представляется и стремление Платона, как и Сократа, «сделать сограждан как можно лучше». Понятно, что если ни телесная красота, ни богатство, ни могущество, ни остальная земная чепуха (так говорит Платон) не составляют счастья человека, то что же тогда может дать ему счастье? Чистота помыслов, справедливость и бескорыстное влечение к истине… Неслучайно от Платона пошло само понятие «платонической любви». Философское значение этого чувства состоит в нашем стремлении дойти до познания истины путем созерцания прекрасного, а затем увековечить образ и мысль в величайших творениях. Платону, говорят иные, мы обязаны даже грезами любви, зная до него лишь чувственную любовь или же кровную родственную привязанность. Те «отрешенные от всего земного и как бы сотканные из запаха цветов и лунного света грезы любви, которыми теперь туманятся дни юности и которые воспеваются всеми поэтами у всех образованных народов, им не были знакомы». А. Гиляров утверждал, что ни в произведениях индийских поэтов, ни в творениях восточных певцов, ни в песнях греческих лириков он, находя образы неподражаемой красоты, «нигде не видал той чистоты или, по крайней мере, той просветленной мечтательно-грустным идеализмом чувственности», которые есть у Платона. Хотя автор все же признает, что Платонова идея находится «в занебесном пространстве», а любовные идеалы все же питаются действительным и земным.

Платон – певец идеального в политике… Он требовал от правителя и политика острой восприимчивости к наукам и быстрой сообразительности. Они должны быть трудолюбивы, обладать хорошей памятью. Когда собеседник говорит ему: «Такого нам не найти, разве что это будет исключительно одаренная натура», тот говорит: «Но к этому надо стремиться». Платон ставит задачи перед правящим классом: «Если мы подберем людей здравых телом и духом и воспитаем их на возвышенных знаниях и усиленных упражнениях, то самой справедливости не в чем будет нас упрекнуть и мы сохраним в целости и государство, и его строй; а если мы возьмем неподходящих для этого людей, все у нас выйдет наоборот». Поэтому столь важен отбор ведущих руководителей страны: «…говоря тогда об отборе, мы выбирали пожилых, а теперь выходит, что это не годится – ведь нельзя верить Сократу, будто человек, старея, может многому научиться; напротив, к этому он становится способен еще менее, чем к бегу: именно юношам принадлежат все великие и многочисленные труды».

Пинтуриккьо. Кратес, или Наука о здравомыслии

Внесем некоторые коррективы в его позиции. Наше время относительно того, кто должен быть у власти, не столь безоговорочно высказывается в пользу молодости. Молодость полна энергии и силы и многое может. Беда лишь в том, что у нее завышенные апетиты и завышенные самооценки. Она зачастую не имеет опыта и не готова трудиться денно и нощно. Она хочет получить все сполна, много и сразу. Однако ничто сразу не приходит – ни слава, ни знания, ни деньги. Труднее всего даются познания и творчество. Науки изучают в молодости, но плоды их пожинают в зрелости. Платон прав и в другом. Он считал, что для политиков самой важной наукой является «наука о здравомыслии»… Увы, как редко видим ее следы среди политиков. Сегодня греческий мудрец, грамматик Кратес (II в. до н.э.), сбросивший с Горы добродетели в море драгоценности, символ богатства, отказавшийся от них во имя Мудрости, чтобы присоединиться к иным мудрецам на острове Фортуны, у многих политиканов, движимых алчностью, вызовет разве что улыбку презрения.

Но что значит «здравомыслие» для политика, государственного мужа? Из чего оно слагается? Из суммы глубоких знаний, важных навыков, из владения возможно большей информацией, из умения постигать и узнавать все новые и новые факты, сводить их вместе, анализировать и делать верные выводы, опираясь на мудрейших и опытнейших знатоков своего дела. Солон в старости не уставал учиться, говоря: «Старею в постоянном я многоучении». Так, греки были убеждены, что общество (город-государство) является абсолютно естественным институтом, в то время как человек, будучи общественным животным, должен быть его неотъемлемой частью. Вне общества человек есть тварь!