Владимир Миронов - Древняя Греция

Геродот

Древнейшие произведения греческой прозы носили название «логос» («слово», «рассказ»). Поэтому первых историков иногда и называли логографами. Историзм есть и у «кикликов», что располагали события во временной последовательности. Их описания имели хронологию и т.д. и т.п. (VIII—VI вв. до н.э.). Говорится и о том, что некоторые сочинения об отдельных эллинских и варварских народах и странах, включавшие как легендарные, так и исторические, географические или прочие данные, составлялись до Геродота и использовались позже Фукидидом, Платоном, Аристотелем, Страбоном и другими авторами. Они черпали из них сведения и различные варианты, «которые отсутствуют в историях Геродота».

Сам термин «историк» (historicos) возник позднее у греческих историков (Диодора Сицилийского, Плутарха, Фукидида), впервые встречаясь у Фукидида. Что надобно для того, чтобы стать приличным историком? Талант наблюдателя, ум аналитика, мастерство писателя, трудолюбие крестьянина, мужество бойца. Болингброк в «Письмах» отмечал: труд философа начинается с деятельности разума и заканчивается работой воображения. Историк же действует как бы в обратной последовательности: он начинает свой труд, опираясь на источники, и иногда даже заканчивает его, обращаясь к ним. Что идет первым – действительность или источник, повествующий о событиях прошлого и настоящего, не столь важно. Не станем разъединять эту неразлучную пару – воображение и разум. Словно птицы, парят они высоко над нами, обозревая все происходящее и устремляясь вперегонки за добычей. Знание – их пища. Говорил же Лао-цзы: «Кто имеет знания и имеет вид незнающего, тот на высоте…» Ученого, историка, философа должна питать любовь к истине, отечеству. Как и художник, он движим жаждой совершенства! Историки и поэты древности стремились к красоте. Сам дух эпохи способствовал появлению богатых, целостных натур. Таковым был и великий греческий историк Геродот.

Публичные чтения отрывков из него буквально полонили пылкое воображение афинян. Следы его влияния видны в пьесах Софокла, Еврипида, Аристофана. «Отец истории» Геродот (ок. 480—425 гг. до н.э.) был родом из Галикарнаса (западное побережье Малой Азии). Земли находились тогда под властью персов. В роду его были известные поэты (Панассий), так что он повенчан с музами с детства.

В 455—447 годах до н.э. он, покинув родину, около 8—10 лет провел в путешествиях. Жизнь его наполнена событиями и богата приключениями. Историк объездил огромное пространство от Ливии до Вавилона, от Ассирии до Экбатана, побывал и в Египте, собирая сведения от местных греков, смешанного греко-туземного населения и от жрецов. Геродот путешествовал по Малой Азии и Северному Причерноморью, посетил Ольвию, был в ряде греческих государств Балканского полуострова и на островах Эгейского моря. В молодости он принял участие в политической борьбе. Тогда же погиб его дядя Паниасид. В итоге же и ему самому пришлось покинуть родину. Приютил будущего историка о. Самос, к которому он сохранил на всю жизнь глубокую благодарность. Принял он участие в основании общеэллинской колонии Фурии, которую ранее (на месте разрушенного Сибариса) думал основать Перикл. Следует подчеркнуть: как говорят, Геродот был вхож во власть. Судя по всему, он входил в знаменитый кружок Перикла-Аспасии (Перикл, Протагор, Софокл), что позволяло быть хорошо осведомленным о всех важнейших событиях, законах, лицах и т.д. Главную его заслугу видят в том, что он сделал попытку нарисовать историю всего греческого мира, написать очерк всемирной истории. Ранее логографы описывали местные истории. Так вот появилась состоящая из девяти книг «История». В основе ее – история вражды между Грецией и Персией, а также последовавших за сей враждою греко-персидских войн. Поскольку большую часть жизни он провел в Афинах, история полиса занимает центральное место в его труде. Видимо, потому афиняне столь высоко оценили его труд, выделив ему за его дар награду (сумму в 10 талантов, около 30 000 золотых рублей). Напомню, что Пиндар получил за свой дифирамб в честь Афин лишь 1/ 6таланта.

Дорога из Элевсина в Афины

Конечно, своей объективностью он нажил себе немало врагов. Редко где зависть и злоба принимают столь изощренные и иезуитские формы, как среди иных деятелей науки и искусства. Плутарх разразился речью («О злокозненности Геродота») и заявил, что греки наградили его «за свою лесть им». Вряд ли это так. Столь весомая награда историку, по словам С. Лурье, скорее объясняется немалыми заслугами на ниве дипломатии или в области организационных усилий. Интересен его подход к истории. Геродот выстроил такую модель, в которой боги неминуемо наказывают тех, кто забирает больше счастья, чем ему отведено судьбой. Иначе говоря, Геродот призывал всех к умеренности в их желании славы, власти и денег. Меру он считал основным законом истории. Книги иллюстрируют этическую норму божественного провидения.

Фермопильское ущелье

В уста персидскому вельможе Артабану, поучающему Ксеркса, он эту мысль влагает: «Ты видишь, как божество молнией поражает живые существа, выдающиеся над другими, не дозволяя им возноситься; напротив, мелкие существа не раздражают его. Ты видишь также, что божество всегда мечет свои перуны в наибольшие здания и в самые высокие деревья; божеству ведь приятно калечить все выдающееся… Божество не терпит, чтобы кто-нибудь другой, кроме него самого, мнил высоко о себе». В этих его словах некоторые увидят попытку обосновать неравенство и неравноправие. Вряд ли стоит упрекать Геродота в таком грехопадении, хотя он не был энтузиастом и демократии, принимая ее с очень большой оговоркой.

Поражают тщательность и особое внимание к деталям, которое видим в его книгах. Думая о Греции, он не забыл уделить достойное место также истории древней Персии, Египта, Вавилона, Скифии и т.д. Детальное описание Вавилона, его стен позволяет предположить, что Геродот доехал до него (речной дорогой по Евфрату), побывав и в Финикии. Он признался, что одна из главных его задач: «описать замечательные достижения, как наши собственные, так и варварских (азиатских) народов». Возможно, уже то, что он родился в точке соприкосновения Европы и Азии, побуждало его стремиться к соединению культур двух материков.