Владимир Миронов - Древняя Греция

Битва Ахилла с Телефом (рисунок на вазе). Лувр

Можно предположить, что и «битва за Трою» была в действительности битвой за полезные ископаемые, за кратчайшие и самые удобные торговые пути «из греков в Финикию». Под Троей столкнулись два военных союза… Вот и В. Дюрант резонно отмечает: «Каковы бы ни были лик и лозунги войны, ее причина и сущность почти несомненно заключались в борьбе двух групп держав за обладание Геллеспонтом и богатыми землями вокруг Черного моря. Вся Греция и вся Западная Азия видели в ней решающую схватку; малые народности Греции пришли на помощь Агамемнону, а народы Малой Азии многократно посылали подкрепления в Трою. Это было начало борьбы, которой суждено возобновиться при Марафоне и Саламине, Иссе и Арбелах, под Туром и Гранадой, Веной и Лепанто». А разве не точно так же ныне за выспренными речами о «свободе» Кавказа, Ирака или Ирана, тиражируемыми западными рапсодами, скрывается интерес к нефти, урану, газу, к сокровищам Азии, стратегический интерес к обладанию торговой дорогой из Индии и Китая в Европу?!

Неопровержим важнейший факт художественного единства поэм Гомера. Особо важна мысль о греческом народе как о творящем народе-индивидууме. Гомер жил в эпоху перехода от общинно-родовой формации к классово-рабовладельческому обществу, в эпоху перехода «от варварства к цивилизации». Так для кого же пел Гомер? Лосев утверждает, что «пел он» не царям и не аристократам, а так сказать «среднему классу», то есть именно зарождающейся ионийской демократии, что уже тогда составляла внутренний костяк и духовную сущность афинской культуры.

Герои Гомера предстают перед нами в образе воинов, путешественников или богов, но в них постоянно ощущается живой интерес к жизни и к ее радостям (слава, земные блага, власть и т.д.). Стремление героев взять от жизни «все, что возможно», поистине удивительно для той героической эпохи. Характерно, что даже призрак Ахилла у Гомера предпочел бы оставаться живым, работая простым поденщиком в поле, нежели царствовать над мертвыми в загробном мире. В этом виден свободный дух греков, ощущавших себя совершенно независимыми от власти. Власть басилея и совета старейшин покоилась на их личном авторитете или собственности, а не на насилии или бюрократической власти. Басилей, как и Зевс у Гомера, является скорее отцом одного большого семейства, нежели монархом, т.е. фигурой патриархально-политической. Внешне равной властью с царем обладало только народное собрание. Однако уже тогда ощущается безликость, аморфность и пассивность масс. Так, на Итаке за двадцать лет отсутствия Одиссея не было ни одного собрания. Простым людям в конце собрания советуют разойтись по домам и заняться каждый своим делом. Таким образом, похоже, что гомеровская эпоха – это время такой же псевдодемократии, где демос и аристократы находятся в неком постоянном противоборстве, а то и даже скрытой конфронтации. Правда, у Гомера нет слов, заключающих в себе понятие «знати» или «аристократии».

Любимейший герой художников и поэтов – Ахиллес

Победитель-грек закалывает троянского ребенка

Избранники народа (басилеи) все еще зависят от народа. Их награждают и выделяют за то, что они за родину «пред ликийцами первыми бьются». Иначе говоря, у греков первое место в шкале добродетелей и в сознании человека занимают воинская храбрость, заслуги героя перед народом, оцененные обществом. Конечно же, «Илиада» – суровая трагедия, отражающая реальную драму греческой истории. Жизнь трагична и наполнена бесконечными войнами и убийствами. Б. Кроче писал в статье «Гомер в античной критике» о героях Гомера, что его герои не позволяют себе долго плакать, ибо сама судьба требует, чтобы их души страдали. Зевс вынуждает их воевать с юных лет до глубокой старости, фактически до самой смерти. Такие герои как Ахиллес выбрали короткую и трудную жизнь воина, предпочитая ее праздному долголетию. Победу они покупают ценой жизни, умирая. Гомер не допускает никакого отрыва от жизни, бегства в потусторонний мир без борьбы. Хотя он признает мир, включенный, как часть, в земной, – но это должен быть мир славы и величия. Поэтому имена Гектора и Ахиллеса на устах мужчин и женщин. В свою очередь это должно означать, что их кровь и страдания станут предпосылкой рождения новой жизни, в чем состоит залог будущего бессмертия. Героизм и бессмертие объединяют трагическое чувство Гомера, возвышая до поэтической бесстрастности. Кроче писал: «Гомера называют учителем греков, но с таким же успехом его можно назвать учителем всех народов, поскольку благодаря его истинно поэтическому видению мира у нас есть верное этическое и религиозное ощущение жизни». Героика пронизывает всю его поэзию. Хотя мы бы не стали героизировать даже таких персонажей, как Ахиллес. Этот разбойник один со своей «исторической бандой» захватил и разграбил более десятка городов.

Одиссей

Понятно, что у современиков, и тем более у будущих читателей Гомера, иные его герои вызывали заметное неудовлетворение. Филострат в «Диалоге о героях» (конец II в. – первая четверть III в.) обвиняет Гомера в явной предвзятости к любимым героям его произведений. На первом месте у него Ахилл и Одиссей, тогда как многие куда более достойные мужи отодвинуты в тень. Он или не упоминает о них, или говорит всего несколько строк. Рассказ в «Диалоге» ведется от имени некоего Протесилая, непосредственного участника Троянской войны. Рассказчик считает, что Одиссей восхваляется не по заслугам – он лгун, неважный воин, завистник. Единственное его изобретение – деревянный конь. Даже женщинам он не мог бы нравиться. Чему там нравиться – мал ростом, курнос, с вечно блуждающими хитрыми глазками, подозрителен, да и староват. Навсикаю он пленить никак не мог, ибо умными речами не блистал. Но самым большим упущением Гомера автор считает то, что он не назвал в поэмах имени «божественного» Паламеда. Причина такого умолчания понятна, ибо как раз его-то «драгоценный Одиссей» и оклеветал из-за зависти и личной вражды.

Одиссей и Навсикая. По Генелли

Одиссей и лестригоны. Фреска из Рима